Я люблю СССР (статьи) [СИ]
Шрифт:
Имя этого невидимого и жестокого агрессора — чума! Достаточно было появиться в городе одному-единственному больному чумой, как он заражал своей заразой всех окружающих, те заражали своих соседей и знакомых, и т. д. Мгновенно среди населения вспыхивала повальная эпидемия, некогда грозный город почти полностью вымирал и распахивал настеж свои теперь уже никому не нужные ворота.
Сегодня можно с уверенностью утверждать, что любой и каждый наш доморощенный диссидент является той самой ходячей чумой, бомбой с идеологической начинкой, способной при определенных условиях взорваться и загадить вокруг себя всё и вся, ослепить народ и опустить на колени
В результате, в августе 1991 года несколько десятков тысяч человек, зараженных идеями диссидентов, устроили в Москве антисоветский мятеж и приволокли в Кремль своего бананового Идола — алкаша и самодура Ельцина. Словно дикие варвары погубившие древний Рим, эти мракобесы три дня безнаказанно бесновались на улицах столицы, сносили памятники великим людям, спустили наш национальный красный флаг и повесили вместо него свой полосатый, а огромная страна, уже зараженная диссидентами, молчаливо и равнодушно, на свою погибель, наблюдала весь этот ведьминский шабаш. Зато повыползавшие на свет диссиденты дружно радовались этой катастрофе и злорадно потирали руки, словно мальчиши-плохиши, глядя на агонизирующую Россию.
Стремясь монополизировать всю информацию о происходящем в стране, победившие мятежники сразу же подмяли под себя почти все газеты, полностью захватили все радиостанции, телеканалы, и безжалостно изгнали из телестудий Останкино сотни людей (насколько я помню, свыше тысячи человек) — режиссеров, редакторов, операторов и журналистов, не согласных с захватившими власть оголтелыми ельциноидами. Выгоняли всех, кто роптал и выражал иную точку зрения, отличную от оккупантов. Втихую изгнали даже Николая Озерова и Валентину Леонтьеву — наших знаменитых ведущих, которых знала и любила вся страна. Известная в прошлом диктор телевидения Татьяна Судец рассказывала потом, как после августовского мятежа ей швырнули в лицо трудовую книжку и выгнали вон.
Она смутно помнила, как села в машину, отъехала на некоторое расстояние от телебашни и горько разрыдалась. Размах чисток и самодурство новых хозяев телевидения были таковы, что даже лояльные режиму оставшиеся сотрудники, уже боясь за себя, выступили с открытым письмом, в котором призвали новое руководство прекратить массовые увольнения и издевательства над людьми. Хозяева прислушались и слегка угомонились, однако, дело уже было сделано — оппозиция была почти полностью вытравлена с телеканалов (последних оппозиционных журналистов изгнали в октябре 1993 года — после расстрела парламента и окончательного захвата власти оккупантами), а их места полностью заняли послушные Митковы, Сорокины и Киселевы.
Одновременно бурную деятельность развили и диссиденты. Всякие там Боннеры, Ковалевы и Новодворские замелькали на экранах телевизоров и страницах газет, закочевали из телепередачи в радиопередачу, разглогольствуя о демократии и свободе слова, якобы открывшимися перед ошарашенной страной. Из Америки вернулся даже самый нечитаемый писатель России — Александр Исаевич Солженицын (поднимите руки, кто читал его скандальный опус "Архипелаг Гулаг" — есть такие?), которого угодливые режимные журналисты наравне с академиком-ельциноидом Лихачевым окрестили "совестью нации".
Солженицын с почетом проехал через всю страну на поезде, а по приезду в Москву, ему даже
Но самой сладостной эпохой диссидентов безусловно является середина девяностых годов — начало чеченской войны. Вот уж погрели они руки на кровавой трагедии двух народов, вот уж сделали себе имечко! Все диссиденты сразу же и однозначно встали вместе с Западом на сторону "свободолюбивых чеченских повстанцев" — так они именовали обнаглевших боевиков, крикливо науськивая их на разжигание дальнейшей бойни и разрастание конфликта. А особо неугомонный "правозащитник" Сергей Ковалев в новогоднюю ночь 1995 года даже сидел в одном подвале с осажденными бандитами и призывал Запад к санкциям против России, чем и прославился на весь мир. Вот уж точно — кому война, а кому мать родна!
Особое место в зловонной компании диссидентов занимает ныне покойный академик Сахаров. Без всякого сомнения, этот человек стал символом воинственного антисоветизма и тихого наивного мракобесия. Тихоня по натуре, он принял в молодости активное участие в создании термоядерной бомбы, но в последствии отказался от научной карьеры, и скатился до уровня стойкого и примитивного русофоба. Я помню, как в далеком детстве мне попалась на глаза критическая статья о Сахарове, написанная в журнале "Человек и закон". В этой статье резко поносились идеи Сахарова о капитализации страны и, в частности, безумная идея передать государственные советские заводы иностранным фирмам — они-де помогут нашим предприятиям выйти на мировой уровень.
Кроме того, Сахаров призывал расчленить СССР (и Россию в том числе) на множество национальных государств, что, по его мнению, не только справедливо, но и вознесет эти новоиспеченные страны на невероятные высоты. Я тогда еще был слишком мал и не понимал колоссальную опасность этого заблуждения, но Сахаров-то был взрослым человеком и упорно гнул свое. О чем мечтал в те годы этот наивный тихушник, какая Россия ему видилась — одному черту известно, но журнал "Человек и закон" отчехвостил его по полной программе.
"Оторвавшийся от народа проамериканский отщепенец" — примерно так тогда в конце семидесятых годов презрительно именовал Сахарова автор этой статьи. "Наивный романтик" — уже в конце восьмидесятых годов любовно называла Сахарова "пятая колонна" предателей и негодяев, к тому времени успевшая захватить в свои руки часть советских журналов и газет, а также некоторые передачи на телевидении (например, "Взгляд" и "Вести").
Они превозносили "наивные" сахаровские идеи до небес и грозились воплотить их в жизнь. Сегодня мы видим, к чему привела эта чудовищная "сахаровская наивность", которую в начале девяностых годов воплотили-таки его неугомонные последыши, проведя программу приватизации государственных предприятий — полный разгром отечественной промышленности, науки и образования. Россия оказалась отброшена по всем показателям на десятки лет назад — в столь любимое некоторыми деятелями дореволюционное прошлое, а хваленые западные инвестиции в российскую экономику оказались настолько ничтожны, что о них стараются не распространяться даже самые тупые ельциноиды.