Я люблю свою куклу
Шрифт:
— За что? Это ж его идея была.
— Это ты ему сам скажи, а я посмотрю. Только издали, ладно?
— В принципе, купить модуль можно. Чёрный рынок работает…
— Дорого?
— Сильно дешевле, чем мапу в сборе.
— Это само собой… Эх, чёрта с два я накоплю себе на киберчлен!
— Посмотри на это с другой стороны: с киберчлена расходы только начинаются. Его ж использовать придётся, а мапы не бесплатные даже в нашем борделе.
— И что, никак мимо кассы не проскочить?
— Не-а. Не прошла оплата — не включилась.
— Жаль.
— Так что представь, какая у тебя сейчас экономия! Живи
— Заткнись, Гарт. Небось ты-то себе член для экономии не отрежешь.
* * *
От рынка меня Груша отговорил. Сказал, что там накручивают три цены, и товар не свежий, а у него, мол, есть связи на разборке.
Я говорил, что сборка рендовых — жутковатое зрелище? Я погорячился. Разборка куда хуже. Я тут в первый раз, меня откровенно мутит, и даже Груша кривится от запахов. Стерильностью тут не пахнет, пахнет кровью, мочой, тухлятиной и содержимым ЖКТ.
— Что-то конкретное ищете? — спросил Грушин знакомец, краймовый парень с сетом техника. Это несложно определить по оптическим имплантам вместо глаз.
Видимо, в этом специфическом бизнесе техническое зрение со встроенной дефектоскопией тоже востребовано.
— Вон, техн наш в курсе, — кивнул на меня Груша.
— Вычислительный модуль, под скрытую установку, класс не ниже ар-четыре, обе части, плюс межмодульная шина.
— Цену знаете?
— По цене к нему, — в свою очередь показал я на Грушу, и они отошли в сторонку торговаться.
Операционная здесь выглядит как злая пародия на ренд-центр. Всего сходства — киб-хирург. Я сначала удивился, думал, их невозможно рендовать частнику, а потом понял, что он пострендовый, нерфнутый. Похоже, для разборки хватает. Если вдуматься, то с таким специфическим сетом вне ренда не так уж много занятий, поскольку медицины как таковой для низовых нет. Ты либо в ренде и тебя обслуживают как оборудование, либо выживай как хочешь сам. Ещё один маленький стимул рендоваться.
Здешний хирург не голый, в грязноватом комбезе, стерильность уже не важна. Орудует инструментами уверенно, но, конечно, до отточенного совершенства движений прошивки, управляемой с сервера, ему далеко. Впрочем, пациенты не возражают, им терять уже нечего, хотя они ещё в каком-то смысле живы.
Поддерживать функционирование организмов целиком выгоднее, чем хранить извлечённые части, так что склад напоминает «холодные хранилища» ренд-центров, хотя и в кустарном исполнении. Система подключения для обеспечения функционирования тел при отключённой прошивке стандартная. Интересно было бы глянуть на здешний сервер, но кто же мне позволит. Скорее всего, его спёрли в комплекте, тогда и настроек надо минимум, дурак справится.
— Для скрытой установки выбор небольшой, сами понимаете, — сказал краймовый смотрящий. —
— Ох они и ломанули ценник! — жалуется мне Груша.
— А как вы хотели? — отвечает тот. — Это же вычислительный модуль, без него только быстро снять, что ещё годное, остальное в измельчитель и в трубу. Поэтому берём как за всю. Но, если вам с неё что-то ещё нужно — забирайте бесплатно, на скрытые сеты спроса нет.
Он повёл нас вдоль хранилища. Тут сумрачно, тихо, плохо пахнет. Скорее всего, катетеры протекают. У многих лежащих тел отсутствуют части открытых сетов — миоблоки, суставы, коннекторы — то, что легко снять и можно потом продать.
На крайм-разборку попадают разными путями, и все они в один конец. Чаще всего это заметание каких-то следов, личные счёты, утилизация неудачных рендов, иногда долги. В последнем случае может попасть даже не рендовавшийся авансник. Имплов у него нет, зато молодой здоровый организм, в котором есть чем поживиться. Если внизу рулит имплантация, то вверху — трансплантация. Говорят, у самых старых промов из своего уже один мозг остался, остальное конструктор из разобранных молодых придурков. На холодное хранение неимплантированных не положишь, внешнего управления нет, так что держат, наверное, где-то отдельно, пока не понадобятся.
— Вот эта и вот эта, — показал краймовый. — Выбирайте.
Две мапы лежат одна над другой в импровизированных ложах. В отличие от настоящих рендовых хранилищ, это просто обитые мягкой моющейся синтетикой полки, заботиться о пролежнях, пересыхании кожи и раздражениях слизистых нужды нет, измельчителю всё равно, сливной трубе тем более. Затылки на контактных интерфейсах, принцип такой же, как у моего комм-тестера, только программы другие. Где-то стоит простенький локальный сервер, который управляет их органами, от сердца до сфинктеров, поддерживая функционирование тела до разборки. Во рту шланги подачи спецсмеси, с обратной стороны — катетеры выводящей системы. Работают они так себе, поэтому запах.
— Есть спецификации? — спросил я.
— Нет, откуда? — ответил смотрящий. — Мы тут документов не спрашиваем. Так смотри.
— И что я тебе увижу на закрытом сете?
— Твои проблемы.
— Где терминал?
— Какой?
— Эта хрень, — я пощёлкал пальцем по шлангу во рту верхней мапы, — откуда-то управляется. Там есть терминал, с него можно увидеть статус подключения и техническую инфу.
— Ишь, умник какой. Так я тебя и пустил в подсобку!
— Двадцать токов, — вздохнул горестно Груша.
— Пятьдесят!
— Да ты охренел!
Сторговались на двадцати пяти.
Терминал простенький, сервак дохленький, но командная строка работает, а больше мне ничего не надо. Вывел запросом список подключений, нашёл в нём по индексам двух мап. Теперь осталось понять, какая из них какая.
— Груша, — попросил я, высунувшись в хранилище из тесной подсобки, куда он свою мегажопу втиснуть даже не пытается. — Глянь, какая сейчас ногой дрыгнет?