Я люблю тебя
Шрифт:
Так что супруги Вольпе смиряются с идеей вернуться в Лагуну без своей доченьки. Я крепко обнимаю их, повторяя, что со мной все будет в порядке и что им не стоит беспокоиться. Как ни странно, я и сама чувствую себя спокойной теперь, когда все решила.
Когда они уходят, я беру с тумбочки мобильный и набираю тот самый номер, по которому уже давно не звонила.
– Привет, это я… Твое предложение еще в силе?
Глава 7
Рассвет медленно растворяется, уступая место дневному свету в необъятном голубом пространстве. Наверху небо по-прежнему оттенено красным, а море под ним сделалось насыщенно синего цвета.
Мы
Прошла уже неделя после аварии, а я пока не привыкла ни к перевязке, ни к этой ноге, которую волочу мертвым грузом. Продолжаю чувствовать сильные боли, но врачи уверили меня, что через пару недель я поправлюсь. Все это время я пыталась научиться пользоваться костылями, это оказалось гораздо сложнее, чем я предполагала, – труднее, чем получить права: каждую минуту я рискую потерять равновесие или обо что-нибудь споткнуться.
Но я не одна. Леонардо со мной, его крепкое, мускулистое тело оказывается рядом всякий раз, когда я нуждаюсь в этом.
Я по-прежнему не знаю глубинную причину, которая подвигла меня уехать с ним. Ведь я не должна была слушать его, прекрасно это понимаю, следовало противостоять изо всех сил предложению мужчины, который уже однажды разбил мое сердце. Наверное, это было опрометчивое решение, прыжок в никуда, сделанный в момент слабости, когда я чувствовала себя очень уязвимой. Мне нужно было сохранить ту дистанцию, которую я возвела между нами за все эти месяцы. И все же победило желание узнать: что будет, если я опять ему поверю. Как обычно с Леонардо… Оказываясь с ним, я всегда удивляюсь собственным решениям: жизнь будто ускользает из-под моего контроля, ведомая неуправляемой силой.
Может быть, эти дни, проведенные вместе, сокрушат нас, или мы сможем создать новое равновесие, но теперь уже нет смысла терзать себя – мне остается просто пережить это приключение. Я уже сделала выбор, и осознание того, что терять мне больше нечего, придает легкости.
В эту минуту Леонардо рядом со мной. Сидим на палубе, его рука опущена на мой затылок, поддерживая телесный контакт, – интимность, которую я не забыла.
С тех пор как мы покинули Рим, расстояние между нами продолжало постепенно уменьшаться благодаря словам и жестам. Поначалу это было вынужденно, поскольку из-за недействующей ноги мне часто требуется опора. Но постепенно живой контакт стал естественным и спонтанным, видно, наши тела прекрасно помнят друг друга.
Сегодняшней ночью, во время путешествия по заливу, мы много говорили. Меня саму удивили мои откровенность и желание выговориться. Начинаю верить, что между нами есть нечто выходящее за рамки обыденности и тривиальных отношений. Я должна свыкнуться с этим, принять это.
Леонардо захотел узнать больше о последнем периоде моей жизни, и я рассказала ему все, не скрывая месяцы безумства, бурных ночей, бесполезной череды любовников. При этом я стремилась вызывающе подчеркнуть перед ним свою свободу: он должен знать, что я продолжала жить и без него… И в глубине души лелеяла надежду, что это вызовет у него ревность. Но Леонардо ограничился тем, что посмотрел на меня с легкой улыбкой, ничего не говоря. Его не поймешь.
Несмотря на свою откровенность, я все же умолчала кое о чем: не решилась сказать ему, что оргазм в последний раз испытала с ним, что мои приключения были всего лишь смертельно скучным времяпровождением.
Подумав об этом, я просто сменила
Легкий, бодрящий ветерок обдувает мне лицо. Это заполоняющее ощущение – чувствовать его в волосах, вдыхать запах моря: я готова навсегда отпечатать в моей памяти картины Стромболи, соблазняющие формы, ослепительные цвета. Начинаю различать линию белых домиков, которые отсюда кажутся множеством маленьких кубиков, помещенных один рядом с другим, потом узнаю порт и черные песчаные наносы [36] . Но над всем этим возвышается он – гигантский конус серой земли, который угрожает небу, выплевывая облака дыма.
36
Стромболи знаменит своими пляжами с черным песком, образовавшимся в результате разрушения вулканических пород.
Я поворачиваюсь к Леонардо, с полными восхищения и благодарности глазами.
– А вулкан всегда так себя ведет?
– Iddu? [37] – Леонардо улыбается, кивая на него подбородком. – Здесь его так называют, – объясняет самодовольно, – на Стромболи командует он, но это добрый великан.
– По-правде говоря, вулкан меня немного пугает. От него веет неукротимой, мощной энергией, рядом с ним чувствуешь себя совершенно беззащитной и безоружной.
37
Iddu на сицилийском диалекте означает «ОН», этим термином население Стромболи называет вулкан острова.
Леонардо поглаживает меня по голове, успокаивая.
– Видишь, – указывает пальцем в небо, – сейчас он словно приветствует нас. Извергая дым, он желает поздороваться с нами. Он делает так почти каждый час: покашливает, просто чтобы напомнить, что он спокойный, но живой.
– Может быть… – скептично приподнимаю брови, Леонардо меня не убедил.
– Поверь мне, ты скоро узнаешь его и полюбишь.
Этот день начала мая несет в себе аромат лета и каникул. Остров призывает меня к себе, распахнув объятия своих земель. Но готова ли я к тому, чтобы он принял меня? За это время я стала другой – самодостаточная Элена, избегающая близких отношений, в борьбе против всего мира, готовая ко всему, чтобы не чувствовать пустоту внутри себя. Но мне придется сложить оружие, если я хочу насладиться пребыванием здесь, принять тот факт, что я могу зависеть от кого-то и что этим кем-то будет Леонардо.
Когда мы причаливаем, все эти размышления растворяются и на меня нисходит глубокое успокоение. Сердцебиение замедляется, мысли становятся легче. Здесь совсем другой воздух, нежный, пахнущий цветами и миррой. У меня впечатление, что я погрузилась в безвременное пространство, где мои страхи и беспокойство не найдут плодородной основы, чтобы разрастись.
– Дом недалеко, – говорит Леонардо, таща за собой мой чемодан одной рукой и поддерживая другой свою потрепанную сумку. – Но пешком нам туда не дойти.