Я - маг огня!

Латта Викки

— Да, задали выучить…

— А… ну тогда удачи, — пожелала Дара и то ли с сочувствием, то с надеждой посмотрела на меня.

Я посчитала, что это все же было сочувствие. Потому как когда на вас с надеждой смотрит некромант, это слегка нервирует. Сразу ощущаешь себя перспективным умертвим, не иначе.

Соседки легли, притушив свет, а я, отдохнув пару минут, поднялась с кряхтением и засела за конспекты. Потому как ученье — свет, а неученье — это «свободная касса» и «часики-то тикают, кому ты скоро нужна-то будешь?». А хороший специалист, он

как вино: с годами его привлекательность для работодателя только растет. Опять же я смогу выбирать работу, а не она меня. И гонорар — тоже выбирать, а не выбивать: я припомнила, как в то лето вытрясала свою законную зарплату за месяц работы официанткой в одной из забегаловок в родном городке.

Так что во имя светлого будущего, диплома и пентаграммы — учим! Разделалась я с заданиями, когда за окном забрезжил рассвет. А потом… только упала на постель, даже по ощущениям до подушки не долетела, как нужно было уже вставать. Причем не только мне, но и Даре с Лори.

Потому что наступило утро. Нет, не так. Нас тупило утро. Конкретно так тупило. И коротило. И клинило. Потому что некромантка отсыпалась за двое суток сразу, а кудряшка — про запас. Как итог — мы все трое были злые, как ведьмы, и столь же впечатляюще прекрасные. Так что разницы между соседками, спавшими почти восемь часов и мной — дремавший всего ничего — не было.

— Ну, колись, каким творческим номером ты поразишь комиссию? — зевая, вопросила Дара,

— А что? — насторожилась я.

— Как что? — делано удивилась некромантка. — Мы, может, хотим прийти поржа… тебя поддержать. Нужно же нам знать, к чему готовиться.

— Захватите валерианку. И вату для ушей, — серьезно посоветовала я. — А затем, увидев изумленные лица соседок, пояснила: — В последний раз, когда я исполняла эту песню, химеру, как недавно выяснилось, долго водили к психологу.

— Не переживай, у нас нервы крепче, чем у какой-то там химеры, — отмахнулась Лори, но на свою полочку со снадобьями все же кинула задумчивый взгляд.

Я же, решив, что сделала все что могла: честно предупредила о последствиях, начала собираться. Потому как еще немного и — мой день начнется не с кофе, а с опоздания. Покидав в сумку конспекты, я поспешила в столовую, а оттуда — и на занятия.

В аудитории меня ждал Дрон. Приятель выглядел до отвращения выспавшимся и отдохнувшим. Настолько, что даже хотелось его за это стукнуть.

— Вижу, ты в лечебнице славно поспал…

— А вот и нет. Мы до утра знакомились, — огорошил меня Дрон. — С Тибом, Брасом, твоим Дэном и остальными.

— Всю ночь? — удивилась я и невольно взглянула на то место, где сидели брюнеты, с которыми у меня накануне и случилась дуэль. Парни сцеживали зевки в кулаки.

Брас, увидев, что я смотрю в его сторону, широко приветливо улыбнулся и показал большой палец. Как будто и не хотел меня вчера придушить.

А мне оставалось лишь сожалеть, что и он, и Тибальд выбыли из кандидатов в наследники герцога. А ведь такие перспективные оба были, но нет же… агенты безопасности,

чтоб их!

— А что еще делать, если заживляющее заклинание зудит так, что спать не дает? — отозвался Дрон, тем завысив меня вновь повернуться к нему.

— Тогда почему ты не зеваешь? — я пытливо прищурилась.

— А это — великое мое умение, — с гордостью пояснил приятель. — оттачиваемое годами. Кстати, не раз пригождалось.

Я лишь вздохнула, искренне позавидовав такому навыку. Мне бы тоже такой не помешал. На миг на краю сознания промелькнула мысль, но я не успела за нее зацепиться: хлопнула входная дверь и в аудиторию вошел преподаватель, читавший у нас лекции по теории магических потоков.

Уже немолодой, настолько, что борода его едва не касалась пола, крепко сбитый магистр диктовал так быстро, что к концу занятия у меня онемела рука. А на следующем занятии к ней прибавилась еще и голова. Она тоже онемела для мыслей. И я ей могла разве что есть. А все потому, что второй парой в расписании были алгоритмические основы высшей магии.

Записывая нелинейные уравнения, высунув язык от усердия, рядом со мной пыхтел Дрон. И по окончании лекции приятель выглядел уже не таким бодрым, как утром. Что ж, похоже, там, где оказалась бессильна бессонная ночь, легко справились вычисления векторов силы.

Звонку мы обрадовались, как ниспосланному небом чуду. Но вместе со звонкой трелью в аудиторию влетел куратор. Он спешил напомнить об отработках брюнетам и мне, а также о том, что сегодня после обеденного перерыва ждет всех в актовом зале. На прослушивание.

— Ник, ты ведь закинула записку, — обеспокоенно уточнил приятель.

— Не переживай, все сделала в лучшем виде, — зверела я.

А спустя час приятель, читая список номеров и фамилии первокурсников, узнал, что значит это «в лучшем виде» в исполнении Николь Роук.

Глава 18

А дело в том, что я в спешке перепутала сложенные вдвое листочки. И теперь это мне предстояло танцевать на стуле, а приятелю — петь.

— Скажи мне, что у тебя отвратительный голос, — с надеждой произнесла я, не отрывая взгляда от списка.

Но приятель вынужден был меня расстроить.

— Нет.

И хотя Дрон ни словом не попрекнул меня, но я все равно чувствовала себя перед ним виноватой. Эх…

— Совсем нет? — с намеком «а если проверить?» спросила я.

— Абсолютно.

— Тогда будет портить.

— Вокал? — недоверчиво уточнил Дрон.

— Нет. Всего тебя.

Приятель насторожился, и на всякий случай сделал шаг в сторону от меня. Я же, уже оторвавшая взгляд от списка, как раз повернула голову и заметила эту попытку дезертирства. И, успокаивая парня, пояснила:

— Ничто так не портит девушку, как неправильно подобранный наряд, а голос — неверно выбранная песня.

— Ты-то откуда знаешь? — сомнение в голосе Дрона было столь концентрированным, плотным, что его (сомнение, конечно, а не самого приятеля) можно было резать ножом.