«…Я молчал 20 лет, но это отразилось на мне скорее благоприятно»: Письма Д.И. Кленовского В.Ф. Маркову (1952-1962)
Шрифт:
Жену удалось устроить в бесплатную больницу, но хирурга по своему выбору, более совершенный наркоз и т. д. должен оплатить я сам — бесплатному хирургу довериться было никак невозможно. Залезаю в долги, из которых еще не знаю, как и выпутаюсь… Я тоже живу в Мюнхене, дабы за всем проследить, да к тому же мои посещения жены — ее единственное утешение и поддержка. А вообще она нервничает, почти не спит, не ест. Помимо тяжелого душевного состояния, в общей палате шумно, беспокойно…
Если соберетесь написать, то адресуйте письмо в Traunstein, мне перешлют, а то мой мюнхенский адрес непрочен (собираюсь переменить гостиницу).
Был у Степуна и Ржевских [98] . Первый все так же бодр, речист; в начале мая едет в Рим рыться в архивах Вяч. Иванова. Ржевский очень занят, совсем не имеет времени для собственной литер<атурной> работы, а потому, подлатавшись, собирается к 1 сент<ября> вернуться в Швецию, где он продолжает числиться на службе. А подлататься в Мюнхене у американцев можно… Л.Д. получает что-то между 2 и 3 тысячами марок в месяц (покупает автомобиль), что в 5–6 раз выше хорошего немецкого жалованья, имеет великолепную бесплатную квартиру с мебелью,
98
Ржевский Леонид (наст, имя и фам. Леонид Денисович Суражевский (до 1969); 1905–1986) — литературный критик, литературовед, преподаватель вузов Москвы, Орехова-Зуева, Тулы. С июля 1941 г. на фронте, с октября 1941 г. в плену, с 1944 г. в эмиграции в Германии. Главный редактор журнала «Грани» (1952–1955), преподаватель Лундского университета (1953–1961), один из основателей издательства «Товарищество зарубежных писателей» (1959–1970). С 1963 г. в США, преподаватель Оклахомского университета (1963–1964), профессор Университета штата Нью-Йорк (1964–1973), затем профессор Русской школы Норвичского университета, член редколлегии «Нового журнала» (1975–1976).
99
Газданов Гайто (Георгий) Иванович (1903–1971) — писатель, участник Белого движения. С ноября 1920 г. в эмиграции в Константинополе, с 1923 г. В Париже. С 1942 г. участник французского Сопротивления, сотрудник радиостанции «Освобождение» (позже — «Свобода») (1953–1971).
Намечалось было издание моей новой, третьей, книги, но сейчас мне не до нее, и дело отложено до «лучших дней» (если они вообще будут…).
Вышли ли уже «Опыты» с В<ашей> поэмой?
Искренне преданный Вам Д. Кленовский
18
10 июля 1955
Дорогой Владимир Федорович!
Простите, что так давно не писал и до сих пор не ответил на Ваше, полученное еще в мае, письмо. Были, однако, чрезвычайно уважительные причины, о которых Вы, вероятно, догадываетесь, если не позабыли содержания моего апрельского письма. Я был совершенно выбит из колеи операцией жены, сопровождавшейся разного рода осложнениями. Даже и сейчас, хотя жена уже давно «дома», состояние ее внушает разного рода опасения. Что-то в операции (камни в почках), хотя ее делал один из лучших мюнхенских хирургов, по-видимому, не удалось, и жена не только не находится на пути к выздоровлению, но по-прежнему страдает от сильных болей и совершенно еще не может двигаться. Были и большие материальные затруднения (больница была бесплатная, но хирурга пришлось оплатить), которые лишь в самое последнее время удалось преодолеть. Вот все это, естественно, и отразилось на моей корреспонденции даже с самыми симпатичными мне людьми, и я надеюсь, что они (в том числе и Вы) поймут меня и не будут за это в обиде.
Жену оперировали в Мюнхене, и, чтобы проследить за всем, я сам на месяц туда переселился. Впервые познакомился при этом с Ржевскими, а у них — кое с кем из русских парижан, превратившихся в мюнхенцев: Газдановым, Чинновым и др. Все они работают на радиостанции «Освобождение» и устроены великолепно, настолько, что Ржевские, например, уже автомобиль купили и едва ли, думается мне, вернутся в Швецию. Июнь они провели в Италии, на Ривьере, у Ширяева [100] . Был, конечно, и у Степуна, который, однако, вскоре уехал в Рим разбирать рукописи Вяч. Иванова. После «прихода к власти» Иваска я перестал получать «Опыты», т<ак> ч<то> № 4 не видал и не смог — к большому моему огорчению — прочесть в окончательной редакции Вашу поэму. Написали ли Вы еще что-нибудь? Неужели Вы совсем отказались от «мелких» стихотворений и иначе как в поэмах вообще больше не высказываетесь? Какую прессу имеет В<аша> поэма из № 4 и как Вы ее назвали?
100
Ширяев Борис Николаевич (1889–1959) — прозаик, журналист, участник Первой мировой войны и Белого движения. В 1920 г. арестован органами ГПУ и отправлен на Соловки, в 1929 г. освобожден, сослан в Среднюю Азию, с 1932 г. в Москве, вновь арестован, сослан в Ставрополь. С 1944 г. в эмиграции в Белграде, с 1945 г. в Италии.
Я веду сейчас переговоры об издании новой, третьей, книги стихов. Еще не знаю, что получится. При частичном собственном финансировании дело было бы уже в шляпе, но сейчас я такой возможности совершенно лишен.
«Грани», как Вам, наверное, уже известно, с № 26 меняют свой облик, становятся органом подчеркнуто политическим. Ржевский от редакторства отказался. Планы и мечты новой редакции — фантастические: журнал, мол, прямо-таки хлынет за железный занавес!
Сердечный привет! Искренне Ваш Д. Кленовский
19
15 авг<уста19>55
Дорогой Владимир Федорович!
Получил Ваше интересное письмо. Как раз перед этим мне удалось достать на прочтение № 4 «Опытов». Все Ваши изменения в поэме мне очень понравились, но 2 вещи огорчили:
1) Отсутствие названия. Нельзя такую длинную вещь его лишать, это даже и отзывы о ней как-то затрудняет. Ну что было бы, если б, скажем, «Мцыри» или «Граф Нулин» остались «безымянными»? Как писать через 10 лет о Вашей поэме? «Стихи В. Маркова, напечатанные в № 4 “Опытов” и начинающиеся словами “Часы холодной смерти” сыграли огромную роль в развитии русской поэтической мысли XX века»? Ведь Ваши «Гурилевские романсы» то и дело вспоминают критики, а как бы они это
2) Две строки многоточий на стр. 14. Зачем это Вам понадобилось? Ведь 2 оставшиеся строки беспомощно повисли в воздухе! Кроме того, многоточие в книге стихов всегда что-то подразумевает — либо богохульство, либо неприличие, которые автор не мог по цензурным соображениям опубликовать (прежде бывали и соображения политические). Примеры сему мы видим в стихах Пушкина, Ал. Толстого, М. Кузмина и т. д. И Вас тоже будут в чем-то подобном подозревать, причем политические причины в Америке отпадают, поскольку остаются только первые две. Нехорошо!
Что касается отзывов о поэме, то сегодня прочел еще один — Н. Андреева в «Рус<ской> мысли» от 29 июля — и спешу послать Вам вырезку (вся статья очень большая, на 2 подвала, об «Опытах» вообще) [101] . Адамовича [102] не читал, но ведь он вообще Вас очень ценит, и я не представляю, чтобы он высказался плохо. Впрочем, в его манере — одновременно и похвалить и выругать, и не понимаешь иногда, что перевешивает. Неужели Вы считаетесь с мнением Глинки? [103] Елагин прекрасный поэт, но в философии сущее дитя, т<ак> ч<то> не ему о ней в Вашей поэме судить. Терапиано, как мне кажется, человек завистливый и боится похвалить что-нибудь действительно хорошее, скорее похвалит что-нибудь средненькое, того, кто ему, «мэтру», не конкурент; но если автор признан, то и Терапиано начинает подпевать в тон, чтобы не показаться дураком. Отбросив таким образом тех, кто Вашей поэме не судья, получаем несомненный ее успех, да иначе и быть не могло, ведь поэма в своем своеобразии своего рода новое слово в поэзии. Но Вы, вероятно, правы, что она не для каждого прозвучит и заставит трепетать не каждое сердце и что причина этого лежит, как Вы выразились, в «опыте советской России».
101
В своей статье об «Опытах» Н.Е. Андреев писал: «Марков — поэт с вызовом. Вся поэма — игра, не лишенная остроумия, удачных мест, больших тем, нарочито излагаемых “размером Гостомысла”, отдельных стихов, сами собой входящих в память. Техническое и поэтическое дерзание Маркова будут приветствовать все, кто ценит поиск в поэзии, поиск, как в данном случае, опирающийся на совершенную технику, изощренный вкус и на чувство языка. Может быть, эти ценители слегка посетуют на некоторые длинноты, в некоторых частях произведения, но сие — вещь спорная» (Андреев Н. Заметки о журналах: «Опыты» III и IV // Русская мысль. 1955. 29 июля. № 784. С. 4).
102
Рецензируя № 4 «Опытов», Адамович отозвался о поэме Маркова весьма амбивалентно: «Поэма Маркова — вещь сама по себе для “Опытов” не столь характерная, но достойная того, чтобы на ней остановиться. В ней есть кое-что от Хлебникова и довольно много от Агнивцева или другого поставщика стихотворных лубков. Дисгармония стилей мучительна, а все-таки настоящее дарование дает себя знать повсюду, даже и в срывах. Так сквозь неудавшийся снимок догадываешься иногда о прелести отраженного в нем лица: смотришь, морщишься и любуешься» (Адамович Г. Несколько слов о журнале «Опыты» // Новое русское слово. 1955.19 июня. № 15758. С. 8).
103
Глинка Глеб Александрович (1903–1989) — писатель, член литературной группы «Перевал» (в 1927–1932), консультант издательства «Советский писатель». Во время войны попал в плен, находился в лагере для военнопленных в Польше, после войны жил во Франции, затем в Бельгии и в США, сотрудник «Нового журнала». Адамович упоминает его сборник «В тени: Избранная лирика» (Нью-Йорк, 1968). Подробнее о нем см. в кн.: Глинка Г. Собр. стихотворений / Сост., вступ. ст. Г.Г. Глинка; послесл. Н. Коржавина. М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 1997.
«Литер<атурного> современника» [104] я не читал. Его мне не прислали, ибо я отказался дать туда стихи. Но мои корреспонденты жалуются на Вас: Вы там будто бы упомянули, что Пушкин написал «Пиковую даму» во Флоренции. Вы, конечно, не могли так ошибиться, вероятно, корректор подвел?
Что Гуль не принял Вашей статьи о Есенине [105] и стихов Моршена — это уже явное неприличие. Я бы на Вашем и его месте перестал там печататься. И Вы и Моршен уже достаточно ответственные за свои произведения авторы и ничего плохого редакции предложить не можете, могут быть только более или менее удачные вещи, и эти последние редакция должна, так сказать, in Kauf nehmen [106] , зная, что последуют и первые, а не капризничать.
104
Речь идет об издании: Литературный современник: Альманах. Мюнхен, 1954. Среди материалов альманаха была и публикация Маркова «Из дневника “нового” эмигранта» (с. 201–205).
105
Статья Маркова «Легенда о Есенине» вскоре была опубликована в «Гранях» (1955. № 25. С. 139–162).
106
Принимать как есть (нем.).
Вы пишете, что как поэт Вы «совсем непризнанны». По-моему, Вы заблуждаетесь. У Ваших стихов много друзей, я это знаю по своей переписке (а она у меня весьма обильная). Причем все это люди с настоящим литературным вкусом. Конечно, в кругах мещанских «поклонников» у Вас не будет.
Спасибо за добрые пожелания жене. Ей постепенно становится легче, хотя рана иногда еще очень сильно болит и движения затруднены.
У меня идут переговоры с «Рифмой» (по ее инициативе) об издании моей третьей книги. Необходимо, однако, и мое материальное участие в этом деле, поскольку ни стандартный объем издательства (48 стр.), ни, особенно, тираж (200 экз.) меня не устраивают, а повысить эти цифры они отказываются. Вот тут-то и загвоздка.