Я мыслю, значит, я существую
Шрифт:
– Ты не чувствовал, что ваши взгляды пересекаются? – уточнила Алёна.
– Вот! Точно! Взгляды не пересекались!
– И ты говоришь, что у нее было больше пяти пальцев?
– Да! Из некоторых пальцев торчали еще пальцы!
– Сергей Петрович, – осторожно произнес Федя, – а можно я тут постою?
– Что, Кошкин, любопытно? – усмехнулся капитан.
– Ну… как-то так… да, чуть-чуть, – тихо произнес Федя, а потом добавил громче и даже немного с возмущением, – я вообще-то тоже участвую в этом деле!
На самом деле Сергею Петровичу, как и Кошкину, тоже хотелось находиться при опросе. Он поэтому
– Ладно оставайся, – сказал капитан.
– Миша прибежал домой, – начал Ласкин, – глаза на выкате, руки трясутся, речевой поток из него просто с невероятной скоростью вылетал. Я его таким ни разу не видел.
– И ты сразу позвонил в полицию? – спросила Алёна.
– Нет, – ответил Вася, – я сначала выскочил на улицу и пробежался по дворам, – думал, найду ее. Но не нашел. Встретил двоих знакомых, кстати, один из них Генка. Помнишь его?
– Помню, ты давай по существу говори. До твоего Генки, собутыльника, мне нет дела, – сказала Алёна.
– Какой собутыльник! Я не пью уже десять лет.
– Вася, мне все равно, – Алёна была сильно недовольна из-за этих разговоров – ниточек, ведущих в их прошлое, – ты о чем вообще мне тут говоришь? Пьет он… не пьет… Да какая мне разница!
– Дальше давай, дальше, – азартно произнес капитан.
– Генка её не видел. Потом встретил еще женщину из дома напротив углового магазина, она тоже не видела ее. Я еще пару минут походил, но, как вы поняли… (разводит руками).
– Я когда добежал до подъезда, оглянулся, – продолжил Мишка, – она стояла и смотрела на меня. Потом я еще когда поднялся на этаж, я в подъезде высунулся в окно, а ее уже не было.
– Ты же говорил, она еле ходит, – напомнил капитан.
– Да, но пока я заходил в подъезд, она могла и за угол зайти, там с окна же не всю площадку видно.
– Миша, ты ее лицо запомнил? – спросила Алёна.
– Да, конечно.
– В чем она была одета, описать сможешь?
– Хах, – капитан издал смешок, – она в халате была!
– В халате? – удивилась Алёна, – это хорошо. Это приметно.
– Да, и в туфлях в красных! – добавил Миша.
– Она при тебе случайно не улыбалась?
Мальчик задумался, отведя взгляд в сторону. Рукой он массировал себе шею.
– Кажется нет, а что?
– Может ты видел её зубы, когда она разговаривала?
– Ну… мне кажется, я не обратил на них внимание. Вот если бы она смеялась, я бы заметил что-нибудь. Клыки там, например, длинные, или еще что-то такое.
– Это конечно странно, – задумчиво сказал капитан, – вид у нее очень уж необычный. Должен был ее хоть кто-то еще заметить.
– Надо фоторобот сделать, – деловито произнесла Алёна, – разослать его по всем участкам. Волонтеры есть у вас?
– Волонтеры? Какие волонтеры? – Сергей Петрович посмотрел на Алёну.
– Такие, которые за сегодня смогут развесить по всему городу фоторобот подозреваемой, – сказала следователь, уже понимая, что никаких волонтеров в Потерянном нет и придется им обходиться силами полицейских, которых было двадцать восемь человек.
Миша по памяти восстановил их диалог с Женей, а Алёна записала все, что сказал мальчик. После этого они потратили более часа чтобы
7. Папа! Оно тут!
В учебные дни Мишка ложился спать в девять вечера, но завтра рано вставать не надо было, и парень засиделся у телевизора допоздна. В люстре горели все три лампочки, и в окне из-за этого вместо вида улицы с их второго этажа, отражалась комната, в которой стояли кровать, письменный стол, стул, шкаф, ящик с игрушками (в них парень давно уже перестал играть) и телевизор на тумбе. Но спать Мишка не ложился не из-за того, что по ТВ шло что-то интересное. После сегодняшней встречи с Женей парень боялся лечь, выключить свет и закрыть глаза. Каждые несколько минут он приникал лбом к окну, ладонями прикрывая пространство по бокам возле лица, чтоб создать тень, и с трепетом рассматривал улицу и двор, на котором утром он общался с неведомым существом, пытающимся казаться человеком. Именно так Мишка воспринял Женю. Она не человек, – думал он, – она, это что-то, что пыталось быть похожим на человека. От этого Мишке становилось еще страшнее. А что, если кто-то еще сможет подражать человеку, но так, что будет невозможно отличить? – подумал мальчик и, услышав шаги на улице, вновь приник к окну. Звуки шагов издавал какой-то мужчина, идущий по тротуару. Когда прохожий миновал подъезд Мишки, парень уселся обратно на кровать и сонными глазами уставился в телевизор, по которому шел старый советский фильм. Телевизор работал чуть слышно.
– Мишань! – крикнул отец из своей комнаты, – ты может уже ложиться будешь?! Час скоро!
– Да, сейчас!
Кровать Мишки стояла торцом к окну. Парень спал головой к двери. Телевизор находился от окна чуть правее, в углу комнаты.
Мишка выключил свет и посмотрел на улицу. Слегка колышущиеся ветви деревьев за окном заставили мальчика вздрогнуть, и он снова зажег люстру.
– Давай, сынок, пора уже, – слышал Миша голос отца за спиной из коридора. Парень стоял возле двери у выключателя и смотрел на свое отражение в стекле. Вася зашел в комнату. Положил руку сыну на плечо, приобняв его.
– Ты чего? – спросил Ласкин, – боишься?
– Ну… так. Неприятно как-то, – тихо произнес Миша.
– Дома-то чего бояться? – отец сел на кровать.
– Не знаю. Но я сегодня со светом посплю.
– Поспи со светом. Вон, ночник себе включи.
– Да. Включу, – Миша сел рядом с отцом, продолжая смотреть в окно.
– Ты видел что-то? – спросил Вася, поняв, что мальчик испуган и не отводит глаз от улицы.
– Нет, – он повернулся к папе, – просто… вдруг она ко мне в комнату залезет?
– Так она же еле ходит. Ты сам говорил, – отец заулыбался, – как она в туфлях полезет на второй этаж?
– Ну… не знаю…
– Лестницу подставит? – Ласкин пытался развеселить сына, – или нет, приедет на пожарной машине!
Мишка хихикнул.
– Если она тут появится, я ей эти пальцы кривые пообламываю! Ты уж не волнуйся! А потом запихнем ей ее туфли каблуками сам знаешь куда! – отец тоже издал смешок.
Мишка представил, как Женю выводит полиция из его комнаты, а у нее из задницы торчит туфель. Парень пытался сдержать смех, но все же не смог.