Я на тебе (не) женюсь

– Маш, ну чего ты как не родная? – скулила Катя, заглядывая в непочатый бокал виски, стоявший передо мной на барной стойке.

– Меня Родя бросил, – вздохнула я и постучала ярко-розовыми ноготками по бокалу. Ледышки внутри него радостно дзынькнули.

– Да и хрен с ним. Мужиков, что ли, вокруг мало?! Нашла из-за кого горевать! Родион этот вообще недоделанный какой-то.

– Почему это он недоделанный? – Я возмущённо покосилась на подругу.

– Потому что нормальный тебя бы не бросил, – заявила Катя.

А ведь она права! Правильные мужики

хороших женщин не бросают, потому что мы, хорошие, на вес золото и редки, как астат.

– За это надо выпить! – Я подняла свой бокал и опрокинула его в себя.

– Ого! – ахнула Катька. – Вот это по-нашему. А теперь давай веселиться. Все-таки не каждый день подругу замуж выдаём.

– Вообще-то, сегодня девичник. – С видом ученой совы подняла я вверх указательный палец. – Замуж Олеську мы выдавать будем в следующую субботу.

– Тем более, – заржала Катя, допивая свою текилу. – Будет время отойти от похмелья.

Девичник Олеся решила устроить в клубе. Хороший такой клуб. Говорят, в него только бизнесмены-миллионники ходили да элитные телочки. И фейс-контроль тут был по размеру губ и груди: первые – дутые бантом навыворот, а грудь – начиная от третьего. И да, желательно, чтобы и ножки были от ушек. Ни под один из этих параметров я не подходила. Во-первых, меня рост подвёл: никаких длинных ног я не имела. В детстве меня обзывали коротышкой, а в универе – кнопкой. Во-вторых, у меня были рыжие от природы волосы. Никакого гламурного пепельного блонда. Правда, мне повезло с кожей: ни одной веснушки или конопушки не наблюдалось. Губы я не накачивала. Брови не рисовала. Да и вообще, не так чтобы очень часто ходила по салонам красоты.

Ах нет. Все-таки кое-каким параметром я в клуб проходила: у меня была полноценная троечка. И талия осиная, как у обожаемой мною Гурченко.

Но несмотря на это я бы все равно вряд ли прошла фейс-контроль. Однако сегодня обошлось без него, потому что невеста, Олеська, оплатила столик в вип-зоне, чтобы как следует распрощаться со своей незамужней жизнью. Она у нас первая, кто наконец-то решилась выдаться замуж. Остальных в нашей компании туда не звали, но мы всегда, всем и везде философски заявляли, что сами не хотим. Катька вон так не хотела, что кидалась на любого мало-мальски симпатичного мужика с разными предложениями иногда пристойного, иногда не очень характера. А я? А я думала, у нас с Родькой любовь. Но он меня бросил.

Все эти не очень трезвые мысли проносились в моей голове, пока мы с девчонками накачивались текилой, радостно смеясь и вспоминая курьезные случаи из нашей жизни. Хотя из десяти девиц, явившихся на девичник, по-настоящему я дружила только с Олеськой и Катькой. Первую я знала со школы, а со второй мы и в университете вместе учились, и в одной школе работали уже много лет.

После текилы начались танцы, и я, чувствуя кураж, отрывалась по полной.

– Дамы и господа, – разнесся по клубу голос диджея. – Сегодня у нас здесь присутствует невеста. Олеся отмечает у нас девичник, а потому наш клуб решил сделать ей сюрприз. – По клубу разнесся возбужденный одобрительный гомон. – Настоящий огромный торт в честь такого знаменательного события!

На сцену выкатили гигантский розово-сиреневый торт. Народ зааплодировал. Мы с

девчонками радостно закричали. Наши крики переросли в визг, когда верхняя часть торта отлетела в сторону, и из его нутра показался стриптизер. Музыка загрохотала. Танцор выпрыгнул из торта и начал исполнять сексуальный танец, постепенно стягивая с себя одну вещь за другой. Вскоре на сцене оказалась и Олеся. Она у нас была девочкой скромной и уж точно не могла расслабиться настолько, чтобы позволить какому-то стриптизеру, хоть и с обалденным телом, облапать себя на глазах у всех. Переглянувшись с девчонками, мы решили спасать Олесю и полезли на сцену.

Что было дальше, я помнила плохо. Музыка гремела. Текила лилась рекой. Проклятый Родька был окончательно забыт на дне очередного шота. Катька терлась у пилона вместе со стриптизером. Рыжее безобразие на моей голове стало совсем бессовестным и уже не казалось безобразием, а очень даже сексапильным кудрявым беспорядком. Потом почему-то у меня на голове оказалась не пойми откуда взявшаяся фата.

А дальше… А дальше я уже стояла на нашем с девчонками столике и извивалась в соблазнительных позах, танцуя… Кажется, я танцевала стриптиз, потому что в какой-то момент моя короткая юбка куда-то испарилась. За ней следом исчез пиджачок. Я не заметила даже тот момент, когда с меня слетел серебристый топик с пайетками. Я танцевала. Танцевала в чёрном кружевном белье и в туфлях на шпильках, запустив пальцы в растрепавшиеся кудри, изгибая бедра, гладя себя по груди. И во всю глотку подпевала орущей из динамиков песне:

– Ты бросил меня! Ты бросил меня! Когда ты ушёл, я осталась одна!

– Вау! Вот это куколка! – раздался рядом чей-то голос.

– Давай, снимай его! – хрипло выкрикнул кто-то за соседним столиком.

Вконец затуманенным текилой взглядом я обвела клуб и сквозь алкогольные пары с трудом рассмотрела обладателя низкого и, как мне показалось, весьма сексуального голоса. Какой-то блондинистый качок не сводил с меня нахального взгляда. А пусть смотрит! У него наверняка уже колом стоит.

Я завела руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер и закончить спонтанно получившийся стриптиз на мажорной ноте. Однако в этот же момент каблук соскользнул с края стола, и я полетела в пустоту, завизжав.

Слава богу, Катька и Олеся успели подхватить меня, не позволив разбить голову. Блондин громко рассмеялся. Я бросила в его сторону окосевший взгляд, но нашла в себе силы вскинуть руку и показать ему средний палец.

– Концерт закончен, – объявила я.

– Закончен-закончен, – поддержала меня Олеся. – Пора тебе, Машуня, в домик.

Как я добралась до этого самого домика, я не помнила. Девичник, мой стриптиз, а главное Родька испарились из памяти. Лишь хриплый смех и взгляд нагловатого блондинистого мачо отголоском воспоминания намекали, что все это мне не приснилось.

В тот день, как и в день последующий, я и подумать не могла, что у моего танца на столе будут далеко идущие последствия.

Иван

– Нет, Ариш, даже и не проси! – Я отбрыкивался изо всех сил. – Ну какой из меня папаша?