Я надену платье цвета ночи
Шрифт:
Мисс Скряб вперилась в неё яростным взглядом.
Тиффани ответила ей тем же, а уж если ведьмы что и умеют, так это смотреть.
Наконец, взбешённая сиделка ушла, громко хлопнув дверью.
— Говори потише, она станет подслушивать.
Это был голос Барона, но почти неузнаваемый. Обычно он был громким и командным, а сейчас звучал хрипло и тихо, будто каждое слово опасалось, что оно последнее.
— Извините, сэр, но мне нужно сосредоточиться, — ответила Тиффани. — Будет ужасно, если я что-то сделаю не так.
— Ну разумеется,
Забирать боль было опасно, трудно и чрезвычайно утомительно, но старику явно становилось лучше, и это искупало все труды. Его кожа слегка порозовела, с каждой секундой он выглядел всё более живым, по мере того, как боль уходила из него через Тиффани и собиралась в маленький шарик над её правым плечом.
Равновесие. Главное, держать равновесие. Это было то, чему она научилась прежде всего: центр качелей не движется ни вверх, ни в низ, однако подъём и спуск перетекают сквозь него туда и сюда, в то время как сам он остаётся неподвижным. Ты должна стать таким центром, пусть боль течёт через тебя, но не в тебя. Очень непросто. Но она знала, как это делается! Тиффани гордилась своим мастерством; даже сама Матушка Ветровоск однажды одобрительно хмыкнула, увидев, как ловко Тиффани проделывает этот трюк. А одобрительное хмыканье Матушки значило больше, чем бурные аплодисменты любого другого человека.
Барон улыбнулся.
— Спасибо, Тиффани Болит. А теперь я хотел бы сесть в своё кресло.
Это была необычная просьба, и Тиффани призадумалась.
— Вы уверены, сэр? Вы всё ещё слишком слабы.
— Да, мне все так говорят, — отмахнулся Барон. — Удивительно, неужто они думают, я сам не знаю? Помоги мне встать с постели, мисс Тиффани Болит, мне нужно с тобой поговорить.
Выполнить просьбу оказалось нетрудно. Для девушки, которая вышвырнула из постели мистера Пуста, справиться с Бароном было проще простого, она обращалась с ним осторожно, словно с фарфоровой статуэткой, на которую старик стал очень похож в последнее время.
— Кажется, мисс Тиффани Болит, все наши беседы были крайне примитивными и сугубо практическими, — сказал он, устроившись поудобнее и взяв в руки палку.
Барон был не из тех, кто откидывается на спинку кресла, если можно сидеть на краешке, опираясь руками на трость.
— Пожалуй, да, сэр, вы правы, — осторожно ответила Тиффани.
— Этой ночью мне вроде бы явился некий посетитель, — сказал Барон, криво улыбнувшись. — Что ты об этом думаешь, мисс Тиффани Болит?
— Честно говоря, не знаю, — сказала Тиффани, мысленно застонав: «О господи, нет, только не Фиглы! Только бы не Фиглы!»
— Приходила твоя бабушка, мисс Тиффани Болит. Она была чудесной женщиной, очень красивой. Я изрядно расстроился, когда она вышла замуж за твоего дедушку, хотя оно и к лучшему, как я теперь понимаю. Но я скучаю по ней, знаешь ли.
— Неужели? — удивилась Тиффани.
Старик улыбнулся.
— После смерти моей любимой жены, Бабушка Болит осталась единственной, кто осмеливался спорить со мной. Даже тот, кто облечён властью и ответственностью, порой ведёт себя как полный идиот, и ему необходим человек, который не побоится сказать об этом вслух. Бабушка Болит исполняла свои обязанности с похвальным энтузиазмом, должен заметить. И не напрасно, потому что я действительно
Тиффани постаралась скрыть улыбку, а потом потратила пару секунд на то, чтобы отрегулировать вращение шарика боли, по-прежнему висевшего над её правым плечом.
— Спасибо за доверие, сэр. Сделаю всё, что смогу.
Барон вежливо кашлянул и продолжил:
— Разумеется, некоторое время я лелеял надежду, что вы с моим сыном сможете построить, может быть, более… близкие отношения?
— Мы с ним добрые друзья, — осторожно ответила Тиффани. — Мы были добрыми друзьями прежде, и, я надеюсь, останемся… добрыми друзьями в будущем.
Боль опасно заколыхалась, и Тиффани торопливо её успокоила.
Барон кивнул.
— Прекрасно, мисс Тиффани Болит, надеюсь, дружба не помешает тебе дать ему пинка по жопе, если потребуется.
— Полагаю, это даже доставит мне некоторое удовольствие, сэр, — заверила его Тиффани.
— Отлично, юная леди, — улыбнулся Барон. — Позволь также поблагодарить тебя, за то, что не стала фыркать при слове «жопа» и не спросила, что значит «метафорически».
— Спасибо, сэр. Я знаю значение слова «метфора», а «жопа» вполне традиционное выражение, тут нечего стыдиться.
Барон кивнул.
— Весьма мудро и очень по-взрослому. Лицемерный «зад» оставим старым девам и малым детям.
Тиффани обдумала свой ответ и сказала:
— Да, сэр. Полагаю, тут вы ухватились за самую суть.
— Прекрасно. Кстати, мисс Тиффани Болит, я заметил, что ты в последнее время перестала делать реверанс в моём присутствии. Интересно, почему?
— Я теперь ведьма, сэр. Мы не делаем реверансов.
— Я твой барон, юная леди.
— Да. А я ваша ведьма.
— Но у меня тут солдаты, которые прибегут по первому сигналу. А ещё я уверен, ты знаешь, что наши крестьяне порой недолюбливают ведьм.
— Да, сэр. Я знаю, сэр. Но я всё равно ваша ведьма.
Тиффани посмотрела Барону в глаза. Они были бледно-голубыми, но сейчас в них горел лисий огонёк озорства.
«Главное, — сказала она себе, — не показывать ни малейших признаков слабости. Он словно Матушка Ветровоск: постоянно проверяет людей».
Именно в этот момент, словно прочитав её мысли, Барон рассмеялся.
— Когда ты успела стать такой самодостаточной, мисс Тиффани Болит?
— Не знаю, сэр. Однако мне в последнее время кажется, что меня, наоборот, недостаточно.
— Ха, — сказал Барон. — Я слышал, ты трудишься, не покладая рук.
— Я ведьма.
— Да, — ответил Барон. — Я заметил. Это ты выразила чётко, ясно и отнюдь не однократно.
Он сложил руки на трости и пристально посмотрел на неё.
— Значит, это правда? — спросил он. — Я слышал, примерно семь лет назад ты вооружилась сковородкой и отправилась в некую волшебную страну, где спасла моего сына от Королевы Эльфов, весьма неприятной особы, как мне дали понять?