Я надену полночь

Пратчетт Терри Дэвид Джон

Неповиновение, похоже, вывело Герцогиню за все возможные границы гнева, и привело её в своего рода зачарованный ужас. Это веснушчатое лицо в плохо подогнанных доспехах посмело не повиноваться ей, оправдываясь какими-то глупыми словами. Подобное с нею ещё не случалось.

Такое могло случиться, если б лягушки заговорили. Это был бы увлекательно, и интересно, и всё такое, но рано или поздно, лягушку пришлось бы раздавить.

— Вы немедленно сдадите свое оружие и навсегда покинете замок, ясно? Вы уволены. Вы утратили доверие, и я постараюсь,

чтобы вас нигде больше не приняли на службу стражником, молодой человек.

Престон покачал головой:

— Нет, так не пойдет, ваша мадамская милость.

Потому что лучшая унция — призовая унция. Мне так сержант говорил. Говорил: «Престон, держись за унцию. Она твой друг. Потому что лучшая унция — призовая унция».

Герцогиня посмотрела на Тиффани, и поскольку та хранила молчание, которое по-видимому раздражало больше слов, Тиффани улыбнулась и промолчала, в надежде, что Герцогиню разорвёт.

Вместо этого, как и ожидалось, та обратилась к Престону:

— Как ты смеешь так со мной разговаривать, негодник! — Она подняла сияющую трость с серебряным набалдашником, но внезапно палка отказалась двигаться с места.

— Вы его не ударите, мадам, — спокойно сказала Тиффани. — До того я переломаю вам руку в нескольких местах. В этом замке мы не бьем людей.

Герцогиня зарычала и дёрнула трость, но ни палка, ни рука не сдвинулись с места.

— Через мгновение я отпущу трость, — сказала Тиффани. — Если вы попытаетесь ею снова кого-нибудь ударить, я переломаю её пополам. И учтите, это не предупреждение. Это — предсказание.

Герцогиня зыркнула на неё, но увидела что-то в выражении лица Тиффани, что поколебало её глупую решительность. Она отпустила трость, и та упала на пол.

— Ты не слышала последнюю часть разговора, ведьмовская девчонка!

— Просто ведьма, мадам. Просто ведьма, — ответила Тиффани, когда женщина устремилась прочь со двора.

— У нас будут проблемы? — тихо спросил Престон.

Тиффани легонько пожала плечами.

— Как мне кажется, у тебя — нет, — ответила она. — Как и у сержанта. Я об этом побеспокоюсь. – Она оглядела двор, и увидела выглянувшие лица, которые тут же, словно от испуга, попрятались обратно.

«Тут не было ни капли волшебства, — подумала Тиффани. — Я просто отстаивала свою родину.

Необходимо это делать, потому что это твояродина, сынок».

— Мне было интересно, — сказал Престон, — превратишь ты её в таракана и раздавишь, или нет? Я слышал, ведьмы такое умеют, — с надеждой добавил он.

— Ну, не стану говорить, что подобное невозможно, — ответила Тиффани. — Но вряд ли ты увидишь ведьму, которая это сделает. Кроме того, есть проблемы воплощением на практике.

Престон согласно кивнул:

— Ага, — сказал он. — Разница масс тела, что означает, у нас появился бы таракан размером с человека, который, полагаю, помер бы под тяжестью собственного веса, или дюжина, а может и больше тараканов в образе человека. Однако вот

в чём загвоздка, их голова будет плохо соображать – хотя, конечно, если у тебя будет подходящее заклинание, полагаю, ты можешь сложить всё человеческое, что не подойдет таракану в какое-нибудь большое ведро, чтобы они смогли их использовать, чтобы стать больше, когда они устанут быть маленькими. Но есть проблема, что будет, если появится какая-нибудь голодная собака и вдруг погаснет свет. Выйдет нехорошо. Прости, я сказал что-то не то?

— Э, нет. — Ответила Тиффани. — Э, а ты не думал, что слишком умён для того, чтобы служить стражником, Престон?

В ответ Престон пожал плечами:

— Ну, ребята думают, что я полностью бесполезен, — весело ответил он. — Они считают, что с тем, кто безошибочно может произнести слово «непостижимый» что-то не так.

— Но, Престон… я знаю, что ты умён и достаточно эрудирован, чтобы знать значение слова «эрудит». Почему же ты порой притворяешься тупым, ну, знаешь, всякие «доктрины» и «приз-унция»?

Престон улыбнулся.

— Так уж к несчастью случилось, что я родился умным, мисс, и я понял, что иногда лучше не умничать. Это избавляет от неприятностей.

После этих слов Тиффани показалось, что умникам в замке больше не будут рады. Но ужасная женщина не сможет сильно навредить или нет? Хотя Роланд стал слишком странным, ведёт себя так, словно они никогда не были друзьями, и словно верит всей чепухе, которую о ней городят… Раньше он никогда таким не был. Ах, да… он горюет об отце, но он не кажется больше… самим собой. И этот старый пугающий багаж был отброшен в сторону, когда ему срочно пришлось попрощаться с отцом в холодном склепе, пытаясь отыскать слова для которых раньше не находилось времени, искупить прошлое молчание, вернуть минувшее вчера и крепко приколотить его к наступившему сегодня.

Все так делают. Тиффани была не у одного одра смерти, и порой они были не так уж мрачны, особенно, если достойные личности наконец-то сбрасывали тяжесть прожитых лет. Были трагичные, когда Смерти приходилось собирать свой урожай, или обычными — печальными, однако предсказуемыми, как погасшая звезда на ночном небе. Все проходило как всегда: она готовила чай, успокаивала людей и выслушивала душещипательные истории о минувших старых-добрых временах от тех, кто всегда откладывает важные слова на потом. И она решила, что в прошлом их просто не было, и их вспомнили к месту только сейчас.

— Что ты думаешь о слове «парадокс»?

Задумавшись о несказанных людьми словах, Тиффани уставилась на Престона.

— Прости, что ты сказал? — переспросила она, нахмурившись.

— О слове «парадокс», — с готовностью повторил Престон. — Когда произносишь это слово, у тебя не возникает образ свернувшейся во сне медноголовой змеи.

«Итак, — подумала Тиффани, — в подобный день каждый, кто не является ведьмой, отмел бы данное предположение как чепуху, что значит — мне этого делать не следует».