Я написала детектив
Шрифт:
Где там мои пластиковые окна, остекление балконов и рольставни? Сколько новых фамилий я узнаю? Особенно мне понравились Добренький и Вареный.
Был даже один гендиректор по фамилии Пушкин. Не Александр. Но Сергеевич.
И снова звонки. До одурения. До отвращения. Безрезультатные. Пустые.
Мои реплики становились все более краткими и резкими:
— Телефонный справочник «Вся Москва». Фамилия генерального директора?
Ничего хотя бы отдаленно, хоть чуть-чуть напоминающее цветочное. На всякий случай я стала добавлять: «У меня тут записан какой-то
— Нет такого… Не знаю… Не числится…
В трубке послышался растерянный, почти детский голос:
— Фамилия генерального директора? Я просто не уверена, нужен ли нам этот справочник. Я здесь новенькая.
— Вы что, не знаете фамилии вашего генерального? — рявкнула я, составляя славу и гордость мужеподобной гарпии из соцотдела. Вот бы она обрадовалась, услышав меня. Сразу бы работу предложила.
— Я только два дня работаю, — беспомощно пояснила девушка, — я сейчас спрошу…
— Так, дамочка, мы вычеркиваем вас из справочника, — жестко заявила я, — у меня нет времени ждать, пока вы что-то спросите. Мне это нужно? У меня дел полно.
Мне даже стало ее жалко. Ну что, в самом деле, накинулась?
— Нет-нет, — испугалась новенькая, — подождите, генеральный директор Васильков Станислав Григорьевич.
Не может быть! Неужели наконец повезло? Я даже не поверила. Но смягчилась:
— Где находится основной офис? — Она назвала. — Телефон этот?
— Другой. Сейчас, секунду.
Девушка, видимо, поискала список телефонов, продиктовала, после чего я окончательно оттаяла и проворковала:
— Большое спасибо. До свидания.
Неужели конец мучениям? Не всем, хотя бы телефонным. Вы попались, Станислав Григорьевич, — вас вычислили, вы на крючке.
Тут я не совсем все же права. Попался не он, а я. Он занимается окнами, покупает картины и ни о чем не подозревает. Не он заставил себя втянуть в нелепую детективную авантюру.
Итак, я знаю, где его найти. Будем надеяться, что это действительно тот, кто мне нужен, и другого Василькова-гендиректора нет — это было бы просто хамство…
Но не думаю, что все Васильковы вдруг ринулись в пластиковый бизнес.
Что же делать теперь?
Допустим, мы встретились. Что я должна ему сказать? Что некая журналистка пишет статью о краже картин и по удивительной, незапланированной случайности одна из тех картин, которую он хотел купить (нет, почему все же ему приглянулись столь разные: Бенуа и Шишкин?), исчезла? Это не пройдет, свет мой Наталья, тебя примут за идиотку еще раньше, чем ты произнесешь следующую фразу. После чего его охранники (интересно, есть у него охранники?) вышвырнут тебя из офиса и ты близко к нему больше не подойдешь. Даже если и не выкинут, а вежливо попросят удалиться, и не охранники, а он сам, это не имеет значения, ниточка будет потеряна для тебя навсегда… Журналистика в данном случае не поможет.
Ох, Наташа! Как бы тебе не запутаться, то ты из милиции, то из «Огонька», то за бабушку хлопочешь. А теперь откуда? Пора записывать, кому и кем ты представлялась.
Рассказать
А он возьмет да и позвонит ей самой, чтобы договориться напрямую. Значит, подобная версия тоже не годится.
Спокойно! Встреча у меня с ним не через пять минут.
Будем действовать спонтанно, как всегда. Я никогда заранее не готовлю речей, зная, что в этом случае у меня ничего не выйдет, все получится не так, и я не произнесу ни слова из заготовленного монолога.
Я набрала номер и услышала ненавистное с этого дня словосочетание «пластиковые окна». Приходится терпеть.
— Здравствуйте, могу я поговорить со Станиславом Григорьевичем?
— Его сейчас нет. Оставьте сообщение. Я передам.
— А когда он будет?
— Завтра с одиннадцати до тринадцати. Вы по какому вопросу?
Дорогая, по вопросу украденного Бенуа. Возможно даже, украденного им. Не лично, разумеется. Что вы об этом знаете?
— Я из фирмы «Пластик-сталь»… — «Пластик-сталь»! Вот так сюрприз! Для меня в том числе. Что я говорю? Сама удивляюсь. — Мы хотели бы предложить вам профили.
— Армированные?
Откуда я знаю? Зачем вы задаете мне глупые вопросы? Понятно одно: продолжать разговор на должном уровне не смогу.
— Армированные, — промямлила я, не имея представления о том, что же это такое, а также не спеша узнать.
— Обратитесь к заму по производству. Запишите: Федотов Виктор Михайлович. Последние цифры телефона 18–25.
Минуточку. Какой зам по производству? Вы что, шутите?
— Мне необходимо поговорить лично со Станиславом Григорьевичем. Это очень важно. Он не откажется от моего предложения.
— Все хотят поговорить лично, — высокомерно отвергла мои притязания секретарша, — ему что, разорваться? Он может с каждым поговорить? Он не будет заниматься этим сам. Если заместитель сочтет ваши условия приемлемыми, он обсудит все с вами, доложит Станиславу Григорьевичу, подготовит документацию, и, если все нас устроит, вы встретитесь лично.
— Да? Через год?
— Простите?
— Не прощу, — заверила я ее сурово и бросила трубку.
Ну и ведьма!
Я не хочу говорить с замом о профилях. Не хочу составлять документы. Мне неинтересны ваши армированные или неармированные профили. Мне нужен господин Васильков с его пристрастием к Бенуа и Шишкину.
Что еще можно придумать, кроме как отправиться в офис? Конечно, как представитель мифической фирмы «Пластик-сталь» я не потяну. Меня разоблачат через полминуты разговора. Но как клиентка, жаждущая иметь в квартире новые окна, супернадежные стеклопакеты вполне сойду. Будем ориентироваться на месте.
Снова тащиться через всю Москву по жаре. Перспектива не из приятных. Делать нечего, как себя ни уговаривай, а придется. Вдруг мне так сказочно, невероятно повезет, что, войдя в шикарный офис господина Василькова, на белоснежной стене увижу висящих рядышком Бенуа и Ренуара. Я уже представила себя в серо-голубом «мерседесе» Говоруна.