Я научу тебя летать

Ева Ночь

– Очень, – ответила вполне искренне.

–Вот что, Варя. С Ниной, конечно, мы давние знакомые, это правда. Но, уверяю, встретились в клубе совершенно случайно, и ни о чём она меня не просила. И если ты думаешь, что не можешь привлекать внимание мужчин, то ошибаешься. Это не так. Поэтому предлагаю забыть этот разговор. И… может, встретимся?

– Сходим в кино, и ты подаришь мне цветы. И не потому, что так Нинка приказала, – попыталась свести всё к шутке, но вышло как-то горько – у меня аж слёзы брызнули.

– Да, – снова этот совершенно потрясающий смех, от которого на душе становится

легко. – И ты узнаешь меня поближе. И поймёшь, что я не тот человек, который легко идёт на поводу у старых знакомых девушек. Если бы Нина действительно предложила мне подыграть ей, я бы сказал «нет». Даже таким напористым, как Нина.

– Н-н-ну-у, – протянула я, лихорадочно соображая, – в среду?..

– Договорились. Я позвоню, Варя.

И так это многообещающе прозвучало, что я растерялась. И долго ещё сидела, крутя в руках молчащий телефон. Может, и хорошо, что Витюша слинял? Вон, жизнь, кажется, налаживается. И совершенно не вовремя в голову пролез другой, хриплый голос, от воспоминания о котором меня в жар кинуло.

А ну брысь, брысь, давай! Кыш! Долго я ещё, спрашивается, буду вспоминать мимолётную историю, что получила кодовое название «позор на кафельном полу»?

Глава 8

Варя

Ровно в два у меня зазвонил телефон. Незнакомый номер.

– Варвара Андреевна? – вежливый холодный голос. – Я водитель Драконовых. Жду вас у подъезда вашего дома.

Упс. Я как бы не то, чтобы забыла о занятии, но утром подумала, что понятия не имею, куда и как мне добираться. Ума не хватило даже адрес в журнале посмотреть. Мысли не возникло, что водитель заберёт меня не из школы, а прямо из дома. Вот кто-то точно не поленился уточнить, где я живу.

Водитель – двухметровый шкаф. Плечистый, с челюстью-кирпичом и глазами цвета маренго – серо-синие с льдистой корочкой Ему бы телохранителем работать.

– Валентин, – представился он, распахивая передо мной дверцу машины.

– Ну, а я, значит, та самая Варвара Андреевна, – пробормотала, устраиваясь поудобнее.

Ехали мы в гробовом молчании. Несколько минут я напрягала мозговую извилину, пытаясь придумать сносную тему для беседы – ну, невозможно ж вот так молчать всю дорогу, но кроме дурацкой фразы: «Какая прррекрррасная погода» на ум ничего не приходило. А стоило только кинуть взор на лицо водителя, как даже дурацкие мысли позорно покинули мою отягощённую интеллектом голову. Лучше молчать, да. Может, он киллером подрабатывает. Купит его Ванька, кокнет меня этот Святой Валентин и прикопает где-нибудь под кустиком.

Пока я яростно фантазировала, мы приехали. Особняк. Нет, дворец. Короче, мне так не жить. Мда, почему бы Ваньке мне кукиши не рисовать? Вполне хороший символ учительской доли. Но не будем унижаться. Мы бедные, но гордые. Вот.

И первой встречает меня в этой резиденции небожителей мадам Драконова собственной персоной. Но, видимо, моё появление для неё – неожиданность. Я вижу это по её застывшему лицу.

Красивая, огненно-рыжая, как и Ванька. Или Ванька, как она, точнее. Холёная и молодая. Я-то думала, судя по папе, сынок – поздний ребёнок, а оно – вона что.

Александру Николаевну видеть мне не довелось

ни разу, но то, что это она, жена папы Драконова, сомнений нет. Наблюдает за мной брезгливо. Плотно сжав губы. И ноздри её подрагивают, словно я дурно пахну.

– Кто вы такая и чем обязаны? – если бы голосом могли убивать, сейчас бы у её ног валялся мой трупик.

Ну, она же должна понимать, что просто так за их высокие заборы я попасть не могла никак? Тут, наверное, даже мухи по паспортам летают.

– Здравствуйте, Александра Николаевна. Меня зовут Варвара Андреевна, я учитель русского языка и литературы, а также классный руководитель вашего сына.

– И это я попросил Варвару Андреевну позаниматься с нашим сыном дополнительно.

Вынырнул откуда-то папа Драконов, на ходу застёгивая запонки на белоснежной рубашке. Хорррош. Ур-р-р-р!

Видели бы вы её лицо. Наверное, на моём она поймала восхищение в адрес собственного мужа и замерла, как анаконда перед броском. Я так и представила, как мадам Драконова заглатывает меня целиком.

Парочка обменивается такими огненными взглядами, что они красноречивее слов. Вслух супруги ничего не произносят, но мне хочется попятиться и выйти вон. И не возвращаться сюда никогда. Кажется, они в контрах, а тут ещё и я со своим русским языком.

– Пойдёмте, Варвара Андреевна, я провожу вас в комнату сына.

Как любезно. А я думала, не барское это дело. Слуги таким занимаются. К слову, слуг и не видно. Но они имеются. В таком огромном доме без помощников не обойтись. Я почему-то представила, как рыжая красотка Драконова на коленях пол моет, и стало мне смешно. Еле удержалась. Нервное это всё.

– Иван, – отпрыск на строгий папин голос реагирует мгновенно.

Ванька сегодня бледный и линялый. И тихий чересчур. Стоит навытяжку, словно кол проглотил. И мордочка у него такая постная, что мне становится его жалко.

Ну, да. Вот такая я дура: он столько крови моей выпил, а я стою сейчас и чувствую себя виноватой. Этот момент мог стать бы моим триумфом, а стал чуть ли не самым горьким поражением.

– Надеюсь, ты всё понял, – давит на него Драконов-старший, недобро сверкая глазами.

Ванька бледнеет до синевы. Веснушки на его лице проступают отчётливо. Уши пылают.

– Иван Аркадьевич, – прошу я тихо, – можно, мы дальше сами?

Он смотрит на меня тяжёлым взглядом и уходит со словами:

– Если что, я рядом.

И звучит это зловеще. Вот уж не думала, что мальчишку так тиранят дома. Странно как-то.

– Ненавижу! – выдыхает сквозь стиснутые зубы Ванька, как только за отцом закрывается дверь, и смотрит на меня с такой яростью, что я понимаю: он сейчас устроит козью морду и мне, и несчастному русскому языку.

Он так и стоит посреди комнаты со сжатыми кулаками. Костяшки пальцев белеют, как игральные кости. Точечек только на них не хватает.

Я делаю несколько шажков, осматривая комнату. Очень хорошая пацанская комната. Сделано с любовью, как говорят. Богато, но не по шнурку. Нет идеальной чистоты и солдатского порядка. Валяются вещи. Груша боксёрская висит – маленькая такая, детская. Компьютер, конечно же, стол тетрадями, учебниками завален. И я решаюсь. Если не сейчас, то потом никогда.