Я научу тебя любить
Шрифт:
— Точно.
Самарский замолк, Корней открыл глаза, глядя на белый потолок. Подвоха не ждал. Впрочем, и версий, зачем начальник звонит, не строил. Ну звонит и звонит…
— Зайди ко мне сейчас. Хочу… Один момент обсудить.
— Хорошо.
Корней скинул, опустил телефон на стол, снова закрыл глаза, делая несколько глубоких вдохов и выдохов. Говоря честно, идти сейчас никуда не хотел. Это собьет и отложит финиш в деле еще на сорок минут, как минимум. А значит, и дома он будет позже. И злее, наверняка. И в пене. Но если зовут…
Пришлось
— Добрый вечер.
Здороваться уже лично. Подмечать, что Самарский сидит за своим столом, будто бы хмурый… И смотрит сначала на тот самый стол — а точнее на лежащие перед глазами документы, а потом мельком на Корнея. Хмурится. Кивает на свободное кресло. Ждет, пока Корней займет его…
— Добрый. — Только потом отвечает… И снова смотрит. Немного с прищуром. Плотно сжав губы. Так, будто… Подозревает в чем-то… — Вена завтра, значит…
Ярослав повторил, Корней кивнул с небольшой задержкой. Конечно, понимал, что просто так Самарский его к себе не зазывал бы. И даже вроде как стоило бы напрячься, но… Он просто ждал.
Следил, как Самарский берет в руки лежавшие перед ним листы, пробегается взглядом… Снова поднимает его на Корнея. Смотрит несколько секунд задумчиво. Потом протягивает.
— Прочти. Объяснишься.
Корней приподнял бровь, помедлил несколько секунд прежде, чем исполнить просьбу, потом же взял в руки, начал читать… Из-за ноющей головы приходилось то и дело возвращаться к началу предложений. Но ключевые тезисы вычленить все же смог:
«… На основании фиктивной сделки… По стоимости ниже рыночной… Чтобы замять — устроил в ССК… Пользуясь влиянием лоббирует… В рабочее время занимается личными вопросами…».
Это была анонимка. Кто составлял — вопросов не возникло. Даже пунктуационные ошибки — типично Вадимовские… И вроде бы стоило разозлиться, но Корнея чувствовал себя безразлично хладнокровным. Читал ложь вперемешку с правдой. Хмыкал даже пару раз. «Наслаждался» тем, как «красиво» в последовательность событий вплели его протекцию Ани перед Ольшанским. И другие формы «протекции» тоже вплели…
Видно было, что старался не только Вадим. Кто-то помогал. Вероятно, та же девочка, что принесла Самарскому. Что это была «покрасневшая» из приемной, Корней не сомневался.
Дочитав, Высоцкий опустил листы на колени, снова посмотрел на серьезного Самарского.
— Я должен что-то сказать? — спросил, зная, что Ярослав не ожидал немедленных оправданий.
— Да. Было бы неплохо. Я получил это с полчаса назад. Ознакомился. Удивился. Ты сказал, что вопрос проблемного дома решен. Но если все так, как написано тут… Это не решение проблемы, Корней. Если все так — ты ее создал.
— Правда здесь не все. Только часть. Сделка была проведена с проблемами. Дарение части одной из совладелиц — фиктивное. Основания оспаривать есть. Но делать этого владельцы не будут.
Высоцкий
— Откуда такая уверенность? — Самарский спросил тоже вроде как спокойно, но… Взгляд был достаточно жестким. Как и тон.
— Я достаточно хорошо знаю этих людей…
— Особенно внучку собственницы, да?
И если Корней хотел бы просто обойти стороной «личную» часть анонимки, то Самарский резко вспомнил именно о ней.
— Ты зачем ее сюда притащил, Корней? У тебя мозги поплыли, или как?
— Она не навредит ни вам, ни фирме, Ярослав Анатольевич. Ланцовы — безобидны.
— Ты сейчас серьезно, да? Значит, по их мнению, из-за нас они потеряли дом. Они знают, что сделка была проведена с проблемами. Они знают, что это произошло по нашей вине. Точнее по твоей. Потому что это ты был ответственен за то, чтобы все прошло нормально. Ты спишь с ней, как я понимаю. И при этом считаешь, что как только что-то пойдет не так… Здесь или у тебя в спальне… То это не аукнется моей фирме?
Самарский не кричал, не позволял голосу выйти из-под контроля, но делал акценты достаточно выразительно, чтобы даже тупому стало понятно — он дико зол. Настолько, что готов говорить совсем начистоту.
— Я несу ответственность за то…
И Корней тоже чувствовал злость. На идиота-Вадима, который решил подосрать именно сегодня. Сидел где-то, не высовывался, а здесь — здравствуйте. На тупую помощницу из приемной. На ту старую ситуацию, которая, Самарский прав, до сих пор не решена на все сто. Потому что это он уверен на все сто в Ланцовых. А остальные-то с чего вдруг должны быть уверены? Да и есть же Анфиса. Чертова Анфиса.
— Ты за все несешь ответственность, Корней. За все. Я не буду сносить высотку. Ты понимаешь, надеюсь…
— Никому ничего не придется сносить. Ланцовы не подадут в суд.
— Уверенность такая откуда? Это штанга, Корней. А ты еще и скрыл…
— Потому что решил.
— Так давай поговорим о том, как решил. Ты спишь с этой малой? — Самарский спросил, глядя Корнею глаза, кивнув при этом на дверь. Будто делая отсылку к состоявшемуся когда-то разговору. Будто имея право задавать такие вопросы…
— Это не ваше дело, Ярослав Анатольевич.
— Это было бы не мое дело, если бы не угрожало моему бизнесу. Я дорожу репутацией. Мне казалось, ты тоже дорожишь. Своей. И моей. Но пока что выходит так, что из-за твоих действий обе репутации под угрозой. Или ты будешь ее рядом держать, пока исковая давность не кончится? И я, соответственно, тоже должен? Зачем ты это все сделал, Корней? Просто объясни мне… Блять.
Видно было, что Самарский до последнего пытался сдерживать злость. Но не смог. Выплюнул ругательство завершающим аккордом, откинулся в кресле, запрокинул голову, опуская на лоб сложенные в замок пальцы.