Я научу тебя любить
Шрифт:
И завтра утром тоже проспать бы. Чтобы он мог спокойно уехать. Подумать. Вернуться. Сделать все как-то по-человечески. Как привык. Давным-давно.
Но она… Как всегда…
Приоткрыла дверь из своей спальни, «поймала» его за несколько секунд до того, как скроется в своей…
Улыбнулась застенчиво, шепнула:
— Привет…
Несомненно, увидела, что он злится. Но не испугалась.
— Привет. Я буду собираться. Утром ранний вылет. Спи.
И не обиделась, когда Корней отчеканил, зашел к себе,
Снял запонки, бросил на тумбу, закатал рукава рубашки…
Несколько секунд просто стоял посередине спальни, глядя в потолок. Дышал, пытался собраться… Абстрагироваться и от злости, и от по-прежнему ноющей болью головы…
Дальше — открыл шкаф, достал дорожный чемодан, опустил на кровать.
Джинсы. Брюки. Свитер. Белье.
Забрасывал бессистемно. Понимая, что и тут делает глупость — надо нормально сложить. Но хотелось именно бросать. А еще лучше — найти грушу и немного спустить пар. Чуть-чуть. Но не до сраной груши. Вообще ни до чего…
Когда услышал тихий щелчок за спиной, сцепил зубы еще сильнее…
Знал, что Аня зашла.
Знал, что сделала это зря.
Знал, что скорее всего вот сейчас и сорвется — на нее…
Но попытался хотя бы оттянуть.
Проигнорировал. Снова подошел к шкафу, снял с плечиков несколько рубашек, метнул поверх кучи…
Краем глаза видел, что Аня подошла к кровати, опустилась рядом с чемоданом, потянулась к верхней, взяла, начала складывать…
И вроде бы это типично для нее — тихо, покорно… Помогать. Переживать шторм. Принимать его таким — грубым. Но сегодня…
Она просто не понимала, насколько зол.
— Что ты делаешь? — практически рявкнул, бросая быстрый острый взгляд. Увидел, что вздрогнула. Застыла на мгновение, но не спасовала. Продолжила складывать…
— Помнутся. Жалко…
Ответила тихо, даже улыбнуться попыталась, хотя по глазам-то видно, он своим уколом уже сделал больно.
— Оставь. Я не просил.
Как и следующим.
Вот только…
Она игнорирует просьбу.
Сложила одну — взяла другую. Тоже сложила. Оставила у себя на коленях, потянулась за свитером…
— Аня, — опять вздрогнула, когда услышала обращение — безумно раздраженное. Еще раз — когда Корней развернулся, посмотрел… Холодно так, что до костей. Прекрасно это понимал. — Я не просил мне помогать. Оставь меня одного, пожалуйста. У меня мало времени и много работы. Я злюсь. Ты не виновата. Но если останешься — получишь ты. Пожалуйста…
Корней говорил… Подбирал слова, пытался сгладить интонацию, хотя и получалось так себе… Но злился еще сильнее, потому что… Она слишком нежная даже для такого.
Снова улыбается… Кивает. Снимает рубашки с колен. Встает…
Смотрит несколько секунд своими ядовитыми глазами… Любящими и раненными. Делает шаг к двери, еще один…
Берется
Его шаги были куда более размашистыми. И силы в руках тоже больше. Поэтому захлопнуть дверь с грохотом — не составило труда.
Аня так и осталась в комнате — стоять лицом к двери, с силой сжимая ее ручку. Немного сгорбилась, опустила взгляд, пыталась успокоиться.
— Почему ты плачешь? Почему. Ты. Блять. Плачешь? — вздрагивала от каждого слова стоявшего за ее спиной Корней.
Слишком близко стоявшего, наверное. Державшего кулак на дереве двери чуть выше ее головы.
Она не ответила. Корней же… Нашел в себе силы на последнюю попытку. Вразумить ее. Уберечь от себя же. Объяснить что ли…
— У меня был очень сложный день. Пожалуйста, Аня… Так будет лучше. Я соберусь. Успокоюсь. Мы поговорим. Хорошо?
Как самому Корнею казалось, получилось обратиться довольно мягко. И ему очень хотелось… Искренне… От всей души… Чтобы сработало.
Чтобы зайка… Понимающая… Покладистая… Мудрая… Восприняла. Кивнула. Снова улыбнулась, глянула уже без слез… И оставила.
Да только…
— Ты не понял просто… Я… К тебе пришла…
Она сделала не так. Прошептала, как всегда, сбивчиво. Глядя на дверную ручку. Лица Корней не видел толком — слишком низко опустила. А вот уши покраснели… Но он действительно не понял. Поэтому:
— Что? — переспросил, на сей раз не очень справляясь с тоном. Снова получилось раздраженно. Она снова вздрогнула, будто удар получив. И из-за этого стало еще хуже — гадко и зло.
— Я к тебе пришла… Я… Думала, что сегодня… Пока ты не уехал… Что мы…
Она привычно путано говорила, он — привычно туго воспринимал. Когда осознал… Шумно выдохнул. Вжался лбом в тот самый кулак, который чуть раньше впечатал в дверь. Закрыл глаза…
И снова челюсти сжаты до предела, боль бьет пульсацией во лбу… И злость накрывает по новой. На себя, конечно же. Она-то тут при чем?
— Ты под горячую руку лезешь, Ань. Зачем? Хуже дня просто не может быть. Поверь. Я сейчас не смогу… Ни нежным быть. Ни остановиться. Понимаешь? Я не кокетничаю. Я, блять, просто не смогу.
Корней произнес, повернув голову, открыв глаза. Видел, как она морщится на ругательствах. Он ведь впервые при ней позволял себе грубость. И чувствовал себя мудаком даже из-за этого.
— А я больше… Я не решусь, наверное. Мне сейчас больно очень. Ты не виноват. Просто…
— Сука. Как же с тобой сложно…
И снова она не договорила, а Корней выдохнул, закрывая глаза прежде, чем она ответит вздрагиванием на новое ругательство и новый же удар кулаком по двери.
Снова уткнулся лбом в него. Снова дышал, раздувая ноздри.