Я навсегда тобою ранен...
Шрифт:
– Начальником мехколонны, – отчитался Крюгер. – На работу уже позвонили. Секретарша свалилась в обморок, трубку перехватил первый зам. Арсеньев. Что он мог сказать непредвзятого о Грушницком? Талантливый руководитель, строгий, но справедливый, за пять лет вывел загибающееся предприятие в передовые. Зарплату два месяца не платят, но это издержки. Ни жены, ни детей. Пьянствовал редко... хотя, как говорится, метко. Окружающим беспокойств не доставлял. В общем, бука.
Я склонился над трупом и приподнял за обшлаг рубашки скрюченную руку. На запястье потерпевшего выделялись белесоватые пятна. Нормальному человеку они ни о чем бы не сказали – мало ли пятен
– Была татуировка. Вытравил – лет десять назад.
– А мы уже заметили, – улыбнулась Янка. – Как ни трави, а прошлое лезет. Четыре буквы: «БОСС».
– «Был осужден советским судом», – расшифровал Крюгер.
– Но это ни о чем не говорит, – возразил Венька. – Сорвался, оступился, отбыл и вышел на свободу с чистой совестью. Стал хорошим, уважаемым человеком. В этой стране половина населения сидела!
– Ну уж, – хмыкнул я. – Говори, да не заговаривайся. Кабы в этой стране половина населения сидела, у нас бы не было ни ментов, ни прокуроров. Наша система исправления преступников – уникальнейшая на планете. Если уж отсидел, то на всю жизнь... И попрошу вас, коллеги, обратить внимание на такой факт: гражданин Грушницкий работал начальником мехколонны – той самой мехколонны (а другой у нас нет), у которой весь день топтался покойный детектив Гарбус.
– Мы обратили, – сказал Венька.
– То есть связь напрашивается: детектив выслеживает гражданина Грушницкого, после чего оба погибают в страшных мучениях.
– Мог и не выслеживать, – возразил Крюгер. – Возможно, хотел перетереть с Грушницким.
– Не смеши меня. Таинственный клиент нанимает частного детектива, чтобы тот съездил за тридевять земель и перетер с начальником мехколонны?
– Все понятно, – отмахнулась Янка. – Основная версия следствия: детектив собирает сведения о начальнике мехколонны и сообщает их заказчику, который по стечению обстоятельств также оказывается в Рыдалове. Заказчик выслушивает, благодарит и устраняет детектива. Потом убийца топает к Грушницкому, имеет с ним беседу и отправляет вслед за Гарбусом. Поздравляю, коллеги, по Рыдалову шляется серийный убийца, и только дьяволу известно, что у него на уме.
– Зада-ачка, – почесал Лиходеев заросшую макушку. – Это вам, коллеги, не за психами по тайге бегать.
– А посетил он вашего покойника, я думаю, от часа ночи до трех, – подал голос Павел Валерьянович. – Дом уже спал. Поднялся на второй этаж, постучал, представился...
– Иначе говоря, теоретически можно отыскать тех, кто что-то слышал, – заключил я. – Ну что ж, товарищи офицеры, распределяем задания...
Самое ответственное задание выпало мне – отправиться на рабочее место и выдержать удар начальства.
– Отлично, – пропыхтел багровеющий Неваляев. – Работаем так, что шуба заворачивается. Доблестные работники уголовного розыска без задних конечностей дрыхнут, а в это время кто-то планомерно сокращает численность городка.
– Не надо, Игнатий Филиппович, – с достоинством ответил я. – Работники уголовного розыска не дрыхли, как вы выразились, без задних конечностей, а исправляли чью-то преступную халатность, возвращая за решетку особо опасных психов. И предупредили, кстати, два новых убийства.
– Не юли, Артем, – ядовито процедил начальник милиции. – Смерть Грушницкого наступила от часа до трех ночи, мне уже доложили. За психами вы побежали уже потом... Ладно, – Неваляев отшвырнул некстати попавшуюся под руку стопку бумаг, и те красиво разлетелись по кабинету. –
– Извините, Игнатий Филиппович, мы не отдел профилактики преступлений. Провидцев в штате не держим. А потому любой гражданин в любое время суток может замочить ближнего, и нам останется лишь отличиться в поисках этого гражданина. А если вас интересует фантастика, то советую посмотреть фильм «Особое мнение» – там успешно предотвращают замышляемые убийства.
Шеф смотрел на меня с нескрываемой злобой. Типичная ситуация: ищем справедливость, потом другую работу.
– Прикажете устранить социальную причину творящихся в стране безобразий? – нарывался я. – Покуситься на устои общества?
Шеф ценой усилий взял себя в руки. Скрипнул зубами и отмахнулся, как от мухи:
– Ладно, иди работать. – И на прощание подколол: – Говорят, ты нашел себе девушку, Артем? Уж постарайся сделать так, чтобы работа не мешала личной жизни, хорошо?
Я с ожесточением хлопнул дверью. Такова уж особенность мелких городков – слухи носятся с космической быстротой. Что и подтвердила секретарша Изольда, сидящая у гудящего компьютера и меланхолично красящая ресницы.
– В нашем городке произошло печальное событие, Артем Николаевич, – она с укором поглядела на меня и хлопнула ресницами. – Такой представительный мужчина и тронулся рассудком.
«На себя бы лучше посмотрела, – думал я, выгребая в коридор. – И некрашеная страшная, и накрашенная...»
Прокуратура обреталась в соседнем здании – напротив администрации и бронзового вождя. Я поднялся на второй этаж и распахнул обитую кожей дверь. В приемной произрастали домашние растения – на стенах, стеллажах, столах, подоконниках. Все свободные плоскости были заняты ванночками, горшочками, кашпо, из которых тянулись триффиды, натертые специальным составом для глянца. Секретарша в зеленом платье рыхлила почву под бабочкообразным цветком. На фоне этих джунглей она почти не выделялась. Я сделал вид, что ее не заметил, и прошел в кабинет прокурора. Секретарша тоже сделала вид, что меня не заметила.
В обиталище Каморина не было растений. Худощавость и бледный вид хозяина кабинета с лихвой компенсировали упитанность генерального прокурора в рамочке и бодрый вид президента, о котором мы всегда думаем с большой теплотой.
– Я поражен, Игорь Витальевич, я действительно в шоке... – начал я паясничать с первой минуты появления. Почему я должен тратить рабочее время на объяснения с людьми, которые не являются моим начальством?
– Заткнись, – сказал прокурор и начал набивать курительную трубку табачным «ассорти» из жестяной баночки от китайского чая. Набил под завязку, стиснул чубук и стал раскуривать, переводя спичку за спичкой. – Давай без злобы и сарказма, – сказал он нормальным голосом, поднимая на меня тяжелый взгляд. – Всем понятно, вы дико устали. Я знаю про ваши ночные скачки по тайге – блестящая операция, Артем. Обязательно накажем виновных. А до твоих амурных дел, – прокурор сделал паузу, отслеживая мою реакцию (а реакция была будь здоров), – лично мне нет никакого дела. Не бычься. Давай без эмоций, в двух словах – кто такой Грушницкий и что там, черт возьми, произошло. Мехколонна в шоке – руководитель был путевый. Почему вы связываете убийства Гарбуса и Грушницкого?