Я навсегда тобою ранен...
Шрифт:
– Они ушли, черт их побери, – забрался в уши завистливый шепот.
Я избавился от онемения и повернул голову. Пропади оно все пропадом – женщины, стоящие рядом, тоже меньше всего походили на убийц. Жалкие, мокрые, ждущие от меня мудрого решения. Не вкралась ли ошибка в расчеты?
– Я не знаю, – обреченно молвила Рита, тупо глядя на мой пистолет. – Они ушли... Мне кажется, мы неправильно поступили.
Мне тоже так казалось, но я помалкивал.
– Два с половиной пуда золота... – завороженно прошептала Стелла. – Этого хватит на несколько
– И пять трупов, – напомнил я, – не страдающих жаждой к благородным металлам. Один из них, как бы ни хотелось это говорить, будет ваш, Стелла.
– А себя вы не считаете?
– А я осторожный.
– Черт бы вас побрал, осторожный вы наш! – злобно выкрикнула Рита. – Кормите нас своими баснями, запугиваете... Откуда вы взялись на нашу голову?! – Она схватила рюкзак, набитый ненужными женскими шмотками плюс магнитофон, с ненавистью глянула на меня и засеменила вдогонку за «старшими товарищами». – Ребята, постойте, не уходите!...
«Кажется, мы попали в зону, свободную от интеллекта», – удрученно думал я. Почудилась ли мне иезуитская улыбочка на перекошенных губах Стеллы? Или холод со страхом их сковали? Она нагнулась, чтобы поднять рюкзак, а когда распрямилась, на губах ничего не было, зато в глазах поблескивало удивление от принятого решения.
– Простите, Артем, ребята правы – глупо возвращаться, когда до цели два шага. Возвращайтесь в Рыдалов, если хотите, а мы пойдем до конца... Только не острите, ради бога!
– Ну что вы, Стелла, – с пиететом вымолвил я. – Приятно видеть, как люди устремляются в будущее. Им и в голову не приходит, что их просто далеко послали.
Она взглянула на меня как-то странно, вцепилась в лямки рюкзака и бросилась в серую муть, проглотившую уже троих.
– Рита, подожди, я с тобой!...
Что и требовалось доказать. Золотая лихорадка сильнее оргазма и «Фауста» Гете. С ней не справится страх перед смертью. Надо умереть, чтобы излечиться (тот же птичий грипп). Я проводил ее глазами и не спеша поднял рюкзак. Затем подумал, снял. Спустился в кусты. Постоял перед мертвым Головановым, урок которого никому не пошел на пользу. Нагнулся, оттащил его на ровное место. Вернулся за вещами, положил рядом с покойником, выудил из его рюкзака непромокаемую брезентовую накидку, укутал тело. Выкурил сигарету, пряча ее от дождя в кулак, поискал глазами ориентиры, чтобы когда-нибудь сюда вернуться, подхватил рюкзак и поволокся за горе-кладоискателями...
Глава одиннадцатая
Я нагнал их через полчаса, когда эти четверо, одолев островерхий гребень, сели отдохнуть. Все молчали. Дружно сидели, словно позабыв, что один из них – товарищ весьма сомнительный. Мурзин со свистом тянул сигарету; Куницын, стиснув зубы, точил об камень тесак, который я не осмелился у него отнять. Девицы зачарованно смотрели, как он это делает. Повернули головы, услышав решительные шаги милиции. По бледному лицу Мурзина скользнула улыбка.
– Надо же, капитан, как быстро вы по нам соскучились.
– Я надеюсь, что это взаимно, –
– Лимонада без газа не хотите? – спросила Стелла, протягивая ополовиненную поллитрушку «Фанты». – А то вы так устало выглядите.
– Не хочу без газа, – покачал я головой, – спасибо.
– Знаете, капитан, – сказал Мурзин, – честно признаться, глядя на вас, не испытываю никаких эмоций. Минус складывается с плюсом, и получается полное равнодушие.
– Скажите, – вопросительно глянула на меня Рита, – что вы собираетесь делать, если мы найдем золото?
– Не знаю, – чистосердечно признался я. – Не думал об этом. С одной стороны, золото принадлежит государству.
– Которое за пятнадцать лет о нем забыло, – буркнул Куницын.
– Правильно, – согласился я. – Это и было «с другой стороны». Хотите правду? Меньше всего меня волнует золото, хотя и не сказать, что я живу в атмосфере достатка и процветания. Скорее всего я позволил бы вам безнаказанно им завладеть, отщипнув и себе на бедность. Государство не обеднеет. Но складывается впечатление, что у кого-то из вас совсем иные планы – прикарманить золотишко целиком, а соперников – в распыл. Ему не сложно – трупов на его совести уже хватает.
– Чушь собачья! – выплюнул Куницын. – Ну и шел бы себе один...
– А одному, как правильно подметил Голованов, трудно. До золота надо дойти, отыскать, отбить нападки «противной» стороны – надеюсь, вы понимаете, о ком я? – и как-то отнести в безопасное место.
– Странно, – пробормотал Мурзин. – Вы продолжаете настаивать, что один из нас...
– Один из вас, – уверенно кивнул я. – Скажем, вы, Олег.
Он вздрогнул и как-то странно посмотрел. Хотел собрать бесстрашие в кулак, начал выстраивать длинную защитную тираду.
– Или вы, Рита, – повернулся я к брюнетке. Она зацвела, тяжело задышала, качнула головой.
– Это не я...
– Тогда вы, Стелла.
Но рыжая уже подготовилась и встретила мою атаку ухмылочкой, решив не расходовать слова. Но, обнаружив, что все на нее смотрят, потупилась. После долгого молчания вспомнили про четвертого члена экспедиции, который загадочно безмолвствовал, высекая из «абразива» искры.
– Вы ничем не лучше, Сергей, – безжалостно сказал я. – Хотя ума не приложу, как вы это провернули и зачем вам это нужно.
– Согласен, – кивнул Куницын, отправляя тесак в ножны. Посмотрел на нас без выражения. – Не убивал я никого. Жил без золота – прожил бы и дальше. Эка невидаль.
– К тому же золото – это миф, – подыграл я. – Красивый, волнующий, но все-таки миф. Нет в ущелье золота. А если есть, понадобится батальон следопытов и черных копателей... Вы улыбаетесь, Олег?
Мурзин не улыбался – он пытался улыбнуться.
– Вот слушаю я вас, капитан, и думаю... А может, и в самом деле будет лучше, если в ущелье не окажется золота? Лично я плакать не буду...