Я назову его имя
Шрифт:
— Все живы? — Асербаев уже стоял на ногах.
— Живы, — ответил, поднимаясь с земли, Алёшка. — Если бы фриц на секунду раньше кнопочку нажал, не так бы подлетели.
— Лошадь спасла, на себя все осколки приняла, — Асербаев подошёл к перевёрнутой подводе, подобрал Алёшкину винтовку. — Возьми. Мешок с письмами тоже забрать надо.
Алёшка взял винтовку и глянул в небо.
— Ах ты, ё… бежим!
Самолёт снова падал на них. Все бросились бежать, впереди Алёшка, за ним Сергей, сзади топал
Опять всё тот же противный вой, от которого некуда спрятаться, ровная степь — ни ямки, ни пригорка. Спина взмокла то ли от бега, то ли от страха. Скорее бы уж взрыв; кажется, ожидание страшнее смерти. Но вместо взрыва раздался стук пулемётов. По обе стороны от Сергея пули взрыли землю. Сергей упал. Самолёт, судя по поднятой волне воздуха, пролетел очень низко. Звук мотора стал удаляться. Сергей поднял голову и увидел встающего с земли Алёшку. Сергей тоже поднялся, оглянулся. Метрах в пяти от него, лицом вниз, лежал Асербаев.
— Товарищ ефрейтор!
Сергей подошёл к нему, тронул за плечо, потом перевернул на спину. Сквозь узкие щёлочки в небо смотрели неподвижные зрачки.
Подбежал Алёшка:
— Что? Убит?
Сергей не ответил. Он поднял автомат Асербаева и посмотрел в небо, ища самолёт. Вон он разворачивается для новой атаки. Так, где тут затвор?
— Серёга, ты что, сдурел? С автоматом против самолёта.
— Я больше не побегу, надоело!
— Дурак! Тоже так лежать хочешь? — Алёшка показал рукой вперёд. — Вон там овраг, нам бы только до него успеть. Ну давай, давай.
Он схватил Сергея за рукав и потянул за собой. На этот раз немец начал стрелять с большой высоты, торопился — видимо, тоже заметил овраг, к которому они бежали. Фонтанчики земли, поднятые пулями, прошли в метрах десяти от беглецов.
И вот он, наконец-то спасительный овраг. Сергей и Алёшка, ни секунды не раздумывая, прыгнули вниз. Песчаная почва мягко приняла их. Сергей, лёжа на спине, толкая впереди себя кучу песка, медленно съезжал по склону, пока не упёрся ногами в куст какого-то растения. Несколько секунд он лежал неподвижно. Сердце колотилось у самого горла, судорогой свело икроножную мышцу правой ноги. Где-то внизу чертыхался Алёшка.
— Серёга! Ты где?
— Не кричи, здесь я.
— Сползай сюда.
Сергей, оттолкнувшись от куста, прокатился на пятой точке ещё метра три, пока не оказался на дне оврага. Алёшка, сняв ремень, вытряхивал из-под подола гимнастёрки песок.
— Вот бы время засечь, как мы эту стометровку рванули. Мировой рекорд был бы обеспечен. Тебя что, задело?
Сергей и сам только что обратил внимание на пятно крови чуть выше груди.
— Нет, это старое, ударился, когда падал, вот кровь и пошла.
— Давай перевяжу, у меня ИПП есть, — Алёшка пошарил в карманах и вытащил пакет с бинтом. —
— А ты всё такой же запасливый, — улыбнулся Сергей.
Он вспомнил, что в детдоме у Алёшки была кличка «хомяк». Прозвали его так за вечно оттопыренные карманы, в которых можно было найти что угодно — от куска хлеба до неизвестно для чего нужной гайки.
Алёшка зубами разорвал упаковку ИПП и начал осторожно бинтовать, накладывая новый бинт на старую повязку.
— Слушай, Серёга, — произнёс он нерешительно. — А это правда?
— Что?
— Ну, то, что ты стрелял в себя.
— Значит, и ты мне не веришь? — устало сказал Сергей.
— Ну почему не верю? Просто всякое бывает.
— Всё правильно. Мне кажется, что скоро я сам поверю, что я членовредитель.
Было обидно, что Алёшка, с которым они выросли в одном детском доме, тоже сомневается в нём, считает способным на такой поступок.
— А как завязывать? — Алёшка кончил бинтовать и держал в руках короткие кончики бинта. — На бантик или на два узла?
— Тихо! — Сергею показалось, что он услышал звук мотора. — Слышишь?
— Мотоцикл, — уверенно сказал Алёшка. Он быстро завязал концы бинта на два узла. — Я посмотрю, — и, цепляясь за кусты, полез наверх.
Сергей последовал за ним. Карабкаться по склону было трудно, мягкий грунт обваливался под ногами. Да ещё, чтобы не потревожить раненое плечо, Сергей старался не использовать левую руку. Наконец он добрался до верха. Алёшка осторожно выглядывал за край оврага.
— Ну что там? — спросил Сергей.
— Кажется, немцы, — Алёшка пожал плечами. — Откуда они здесь, в тылу?
Смотреть мешала трава, Сергей приподнялся. Алёшка дёрнул его за штанину:
— Куда ты? Ты со своими бинтами за километр виден.
По дороге, по которой ещё недавно Алёшка гнал свою лошадёнку, двигались два мотоцикла с колясками. Серо-зелёные мундиры и квадратные каски не оставляли сомнений в том, что это были фашисты. Мотоциклисты двигались в сторону хутора.
— Слышь, Серёга, а я ведь ещё ни разу живых фашистов не видел, — вдруг признался Алёшка.
— Зато я видел, и очень близко, поэтому и сижу сейчас с тобой в этом овраге, а не на передовой.
В это время оба мотоцикла остановились. Один из мотоциклистов показал рукой в сторону оврага.
Сергей и Алёшка как по команде пригнулись: неужели заметили? Не может быть, до них метров пятьсот. Сергей вспомнил об оставленном на дне оврага оружии — Алёшкиной винтовке и ППШ ефрейтора. Не хватало ещё в плен попасть. «Самострел», да ещё сдавшийся в плен, — вот это будет полный набор.
Сергей, примяв траву рукой, осторожно выглянул из оврага. Один мотоцикл остался стоять на дороге, а другой направился в их сторону.