Я не ангел
Шрифт:
– Я поеду один?
– А что? Улица эта небольшая, к тому же прямая, киосков всего три. Справишься. На крайний случай, звони.
– Будет сделано! – радостно отдал честь сержант.
В следующую секунду он вылетел из кабинета. В коридоре тотчас раздался громовой крик, словно Нечепоренко дежурил у двери (с него станется):
– ПЕТРОВ!!!
– Началось, – простонал Глеб.
21
Грандиозные планы всегда можно грандиозно разрушить.
Отклеившись
«Ещё бы! – подумал Ангис. – От таких побоев и самому скопытиться недолго!»
Покряхтев немного для успокоения нервов и проглотив следующую пилюлю, он встал и направился к зданию.
Войдя внутрь, бес, никем не замеченный (впрочем, людей в здании было немного), поднялся на второй этаж. Там он достал из кармашка на поясе флакончик с маслом, сделанным из слюны тираннозавра рекса. Это масло по праву считалось самым скользким во всей Вселенной (они и сейчас норовило само из бутылька выпрыгнуть). Ангис обильно полил верхние ступени лестницы и, спустившись вниз, стал ждать Ковалёва. Он уже предвкушал, как рыжий сверзится и всё – миссия выполнена!
Через пару минут наверху кто-то закричал:
– ПЕТРОВ!!!
Бес, поглощённый мыслями, не обратил на крик внимания. Напрасно!
На вершине лестницы появился толстяк-милиционер. И, само собой, поскользнулся. Пёстроголовый понял, что сейчас случится непоправимое, но было уже поздно: толстяк пересчитал все ступени своим седалищем и приземлился на беса. На лестницу ступил полковник. Правда, Ангис этого уже не видел – невероятно тяжёлая туша мента загораживала весь обзор. Нечепоренко повезло больше: он упал на живот сержанта, а это, согласитесь, гораздо лучше, чем паркет.
Петров вскочил, сбросив с себя полковника, и опрометью бросился бежать. Улицы Ленина он достиг в рекордно короткий срок и долго потом жалел, что поблизости не было представителей книги рекордов Гиннесса.
Нечепоренко встал с пола, чертыхнулся, отряхнулся и поднялся на второй этаж в свой кабинет. А сантиметровой толщины коврик по имени Ангис остался лежать внизу совершенно невидимым.
22
Люди, ворующие колёса у машин, невольно спасают вашу жизнь – ведь пока вы меняете колёса, авария вам точно не угрожает.
В кабинет с опаской заглянул Крылин.
– Надеюсь, бешеные мастодонты у вас закончились?
– Петров имеется только в одном экземпляре, – усмехнулся Глеб. – И это очень хорошо.
– У меня для вас плохая новость.
– Ещё одно ограбление? – догадался Жигалов.
– Точно. Теперь на Рождественской улице.
– А мы только что Петрова на улицу Ленина отправили… – охнул Слава.
– То-то он так спешил!
Снизу раздался громкий грохот. Они выбежали на лестницу и успели увидеть тот момент, когда полковник летел со ступенек. Убедившись, что помощь никому не потребуется, они вернулись в кабинет.
– Жаль, фотоаппарата
– Ага, – поддержал друга капитан, – Нечепоренко любые деньги бы отдал за негатив!
– Или прибил бы нас всех! Так, вернёмся к ограблению. На чём я остановился?
– Ты ещё и не начинал.
– Согласен. Ну, вообще-то информации немного: стиль тот же, «КамАЗ» – тоже.
Ковалёв с надеждой спросил:
– А свидетели есть?
– Удивительно, но есть. Продавщица отошла поболтать с подружкой, а когда вернулась, «КамАЗ» уже отъезжал. Она вцепилась в витрину, и её протащило по асфальту пол-улицы. Потом всё тот же бритый водила отцепил стену и уехал. А продавщица отпустила, наконец, витрину и вызвала милицию.
– Значит, она видела и «КамАЗ», и нашего психа, – пробормотал Жигалов. – Цвет машины сообщила?
– Тебе мой ответ не понравится.
– Неужели и эта тоже дальтоник?
– В яблочко, Глеб!
– Да сговорились они все, что ли?!
– А я-то откуда знаю?
– А как зовут продавщицу? – встрял Слава.
– Роза Львовна Бомбштейн.
– Еврейка?..
– Чёрт её знает!
Феномен задумчиво пробормотал:
– Брумберг, Боцман, Бомбштейн… Все евреи, по крайней мере, по фамилии.
– Неужто какой-нибудь неонацист?
– Бритый, значит, скинхед.
– Ни фига себе ириски! – воскликнул Крылин. – Вот это поворот!
– Женя, звони гаишникам, – распорядился капитан, – пусть проверяют «КамАЗы». Чёрт с ними, пусть над нами смеются, но с этим идиотизмом пора заканчивать – третий случай за день, это уже верх наглости!
– Хорошо. – Старлей засел за телефон.
Ковалёв отметил на карте разбитый киоск и соединил его с киоском на улице Восьмого марта жирной линией. Получился прямой угол.
– Ну, Пуаро, что скажешь? – поинтересовался Жигалов.
– Что тут можно сказать – если это действительно скинхед, то в следующий раз снова достанется евреям, а может, – Слава на мгновение задумался, – и кавказцам.
– Ну, с горцами этому психу связываться себе дороже. – Глеб ткнул пальцем в карту. – Рождественская улица пересекает улицу Мира. На перекрёстке стоит ларёк моего давнего знакомого по фамилии Рабинович. Надо переправить Петрова туда.
– А если перекрыть всю улицу Мира?
– Не поможет. «Камазист» может легко проехать к Рабиновичу по другой улице.
– Тогда лучше направить туда пару ребят, – вмешался Крылин.
– Не стоит, людей и так не хватает. Петров прекрасно справится в одиночку. Надо ему позвонить и предупредить.
– Не выйдет. Он свой мобильник разбил ещё на прошлой неделе.
– Слава, тогда тебе придётся к нему сгонять.
– Хорошо, – кивнул Ковалёв и выбежал из кабинета.
Лестницу он преодолел без помех, так как всё масло вытерли своими штанами сержант и полковник. Пробежав по Ангису – о чём Ковалёв, конечно, не знал, – он выскочил на улицу и направился к автобусной остановке. В гараж заходить не было смысла, Слава знал, что все машины были на выезде.