Я не ангел
Шрифт:
– Блин, молчащим ты мне нравился больше! – проворчал Жигалов. – Чего ты орёшь?
– Тут труп!
Капитан приблизился к медведю:
– Ну и зачем так надрываться, эхо беспокоить? Этот скелет перестал быть трупом лет сто назад!
Вован умолк. Глеб присел на корточки перед грудой костей.
– Это кто же его так покорёжил? Тут нет ни одной целой кости – такое ощущение, что его долго рвали на кусочки.
– Мне уже жутковато, – признался Костолом.
– Сейчас я тебя ещё напугаю: у этого парня был меч, но на лезвии нет
– Может, просто не умел?
– Может, и так. Но я, на всякий случай, вооружусь.
Он подобрал клинок убитого. Оружие было слегка заржавевшим, но послужить ещё могло.
– Идём.
Они, не спеша, двинулись в путь. Глиняный пол под ногами был усеян мусором и костяным крошевом. Так продолжалось довольно долго. Однообразие мшистых стен и хрупающего под ногами и лапами пола раздражало. Потом, после пары часов, стало надоедать. Притупленное монотонностью шагов и стен сознание как будто уснуло. И человек, и медведь не успели бы даже отреагировать, если бы на них вдруг кто-то напал.
И тут (сейчас автора начнут обвинять в том, что он каркает под руку) из темноты вылетели мелкими истребителями два круглых диска, заточенных до бритвенной остроты и по краям усыпанных поистине акульими зубчиками. К чему такие подробности, спросите вы? Так удар-то пришёлся на Вована! К счастью. Для Глеба, само собой – он бы такое точно не пережил. А Костолом был покрепче: его только опрокинуло на спину. Сами же диски устремились дальше по коридору… всего лишь для того, чтобы через секунду отрикошетить от стены и вернуться назад, опять же к медведю, который как раз начал вставать (приглянулся он им, что ли?).
Вован совершенно по-медвежьи взревел – а может, ему просто больно стало – и вцепился в диски, не давая им улететь для нового «захода». Погасив инерцию дисков, а произошло это только метров через пять, Костолом принялся молотить ими об стену, превращая их в мятые, безвредные железки.
– Круто ты их, – похвалил Жигалов, опомнившись.
– Так больно же!
– Ежу понятно… Вот интересно, эти диски живые были или нет?
– А что такое? – удивился медведь.
– Да простые железки тебя бы так не постригли, – усмехнулся капитан.
Костолом в ужасе взглянул на себя – диски оставили после себя ровно выбритые участки на его боках.
– Так я же… это… – заволновался Вован. – Магия же…
– Не сработала твоя защита против дисков. Видимо, тутошняя магия помощнее будет.
– Так мне что – теперь так и ходить?
– А что тебе не нравится? Стрижка модная, современная…
– Стыд-то какой! – не слушал его медведь. – Выбрит, как павиан, блин!
Он завернулся в свои крылья и сердито пошагал вперёд. Капитан поспешил за ним, но успокаивать не стал – он уже привык к закидонам напарника и знал, что Вован не способен долго грустить.
Снова потянулись монотонные минуты и одинаковые стены справа и слева. Из-за этого они не сразу заметили боковой коридор, и даже
– Свернём? – предложил капитан.
– Давай. Тут вроде чуть чище. А то у меня уже лапы болят от осколков костей.
И они свернули. Этот коридор выглядел по-другому… новее, что ли. Здесь его величество мох вездесущий ещё не успел упрочнить свои позиции, и глаз радовали разнообразные гравюры, украшавшие кирпичи. Да и пол был уже не глиняным, а каменным.
На гравюрах были изображены портреты придворных дам, рыцарей в полном доспехе, пажей и фрейлин. Попадались даже короли с супругами. Когда пошли многочисленные сцены охоты и битв, Жигалов потерял к картинкам интерес и отошёл на середину. Кстати, этот тоннель был к тому же раза в два шире основного – если в первом Глеб с Вованом шли плечом к плечу, то здесь у них появилась некоторая свобода манёвров. И ещё тут было светлее – иначе, как бы они разглядели гравюры?
Неожиданно медведь, всё ещё разглядывающий гравюры, запел, фальшивя отчаянно:
– Секс бомб, секс бомб, ю май секс бомб!
– Ты чего это? – заинтересовался капитан.
– Я? Ничего. Совсем! – заявил Вован, прикрывая распахнутыми крыльями полстены.
– Ну-ка, ну-ка, – Жигалов отогнул одно крыло. – Всё ясно – постельными сценами увлёкся. Маленький ты ещё для таких зрелищ! – Тут Глеб пригляделся повнимательней. – Ёлы-палы! Да и я ещё маленький!
Он пригляделся к Вовану:
– Слушай, а у тебя шерсть отросла.
Медведь оглядел себя:
– Точно! Круто! – Он даже начал что-то весело отплясывать, но капитан прервал его веселье:
– Пошли давай, дома потанцуешь.
Костолом охотно кивнул – в весёлом расположении духа он готов был согласиться с чем угодно, даже носить юбочку с ошейником из Мира Исполинов.
Напарники отправились дальше и даже прибавили шагу – чистота пола это позволяла. Вскоре гравюры кончились. Опять потянулись монотонные стены. Впрочем, однообразие на этот раз мозолило глаза недолго – впереди показалась стена, издали выглядевшая тупиком.
– Поворачиваем назад? – уточнил Костолом.
– Нет. Давай убедимся вначале, что это действительно тупик.
Через несколько десятков метров стало ясно, что это развилка. Коридор раздваивался и под острыми углами поворачивал назад.
– Куда пойдём?
– Налево! – заявил медведь.
– Почему?
– Я всегда поворачиваю налево.
– Оно и видно, – хмыкнул Жигалов. – Докатился до медвежьего облика.
– То-то и оно, что в тот день я повернул направо.
– Ладно, ты меня убедил.
Напарники выбрали левый коридор.
Коридор вновь изменился. Кирпичные стены сменили стальные метровые плиты, эти же плиты покрывали и пол, делая каждый шаг гулким, как выстрел из пушки. Капитан постучал по стене костяшками пальцев – металлический стук, перетекая в барабанную дробь, покатился по коридору. И вернулся назад, но уже с другим ритмом.