Я не буду твоей копией: Как жить, опираясь на свой выбор, а не на семейные сценарии

Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.)

Переводчик: Ирина Ярославцева

Редактор: Екатерина Иванкевич

Главный редактор: Сергей Турко

Руководитель проекта: Лидия Мондонен

Дизайн обложки: Алина Лоскутова

Арт-директор: Юрий Буга

Корректоры: Елена Аксёнова, Анна Кондратова

Компьютерная верстка: Павел Кондратович

Иллюстрация

По вопросам применения метода «Litigare Bene» («Ссориться хорошо») и для записи на семинар обращайтесь к Микеле Моралья, сертифицированному тренеру и методологу в России: michela.moraglia@gmail.com

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

В 1919 г. в возрасте около 36 лет Франц Кафка написал Письмо отцу [1] – сильное и горькое послание, которое хранилось у него в ящике и так никогда и не было отправлено [2] . Еще один посмертный шедевр великого писателя родом из Богемии.

Его отец занимал видное место в еврейской общине Праги. Прибыльным торговым бизнесом и своим многочисленным семейством он управлял с одинаково кипучей авторитарной энергией. В тексте письма Кафка признает полное превосходство этого сильного человека, всегда подавлявшего его и не оставлявшего ему возможности для самореализации. Вспоминая о своих взаимоотношениях с отцом и его воспитательных методах, он рассказывает:

Кафка признает, что отцу удалось достигнуть своей цели: он воспитал сына так, как ему хотелось, сделав его слабым, хрупким, унылым, бездеятельным, инертным и запуганным. Это безжалостное саморазоблачение, настоящий крик боли писателя, прожившего всего 41 год и скончавшегося 3 июня 1924 г. в санатории под Веной. Его физическая немощь также просвечивает сквозь страницы Письма отцу. Кафка воспринимает свои слабости и недостатки как результат полученного им воспитания: обесценивающего, принижающего, демотивирующего. Без права на самостоятельность, развитие, признание.

На диалекте моей родины – небольшого городка в провинции Пьяченца – детей привыкли вполне недвусмысленно называть «багаж». Проведя некоторые изыскания, я выяснил, что так говорят не только в моих краях, но и в других регионах Северной Италии, прежде всего в сельской местности, в больших крестьянских семьях, которые, обзаводясь многочисленным потомством, гарантировали себе наличие рабочих рук, а также обеспечивали уход за стариками (работу, которую сегодня выполняют сиделки в основном из трудовых мигрантов).

В семье моего отца, выросшего в горном селении в Апеннинах, было пятеро детей, и все они сообща принимали участие в ведении домашнего хозяйства. Отец считал такое положение дел совершенно нормальным, поскольку никакой альтернативы все равно не существовало, и он думал, что иначе и быть не может. Тех же взглядов он придерживался и в отношении меня, хотя я был его единственным сыном. Мне не хотелось бы останавливаться здесь на различных эпизодах, связанных с этим, – как приятных, так и не очень. Я хочу лишь подчеркнуть: это была смесь архаических представлений о воспитании с личными убеждениями, смягченная позицией моей матери, которая тоже выросла в крестьянской семье, но при этом была довольно равнодушной к строгому соблюдению принципов патриархального воспитания.

Покинув свою привычную среду и перебравшись в город, мой отец не изменил своего мнения о воспитании. Несмотря на то что в период с 1950 по 1970 г. мир изменился до неузнаваемости, он оставался верен своим представлениям о том, что дети должны подчиняться семейным интересам: «Ты мой сын и поэтому принадлежишь мне, в том числе экономически». Несколько лет назад мне случайно попалось на глаза его свидетельство об окончании начальной школы. Прекрасно понимая, какой бесценный документ оказался у меня в руках – речь идет о 1930-х гг., я был ошеломлен, когда до меня дошло, что он окончил пятый класс лишь в 14 лет. Придя в себя от изумления, я понял, в чем причина: в деревне дети должны были работать и у них просто не оставалось времени на учебу. Мне предстояло разобраться со всем этим наследием, попытаться примирить жесткую критику с некоторой формой принятия прошлого своей семьи. В этом смысле я мало чем отличаюсь от тех, кто вырос в буржуазных семьях и на протяжении всей жизни пытался отделить себя от своего происхождения, со всеми его достоинствами и недостатками. Просто их драмы чаще оказывались в центре литературного сюжета в сравнении с переживаниями крестьянских детей.

Но это ничего не меняет. Речь все равно идет о построении собственной жизни в ходе длительного и мучительного процесса освобождения от родительского влияния.

Лючия, женщина 52 лет, рассказывала мне, как на каком-то этапе этого процесса она ощутила необходимость написать письмо своим родителям: