Я не буду твоей копией: Как жить, опираясь на свой выбор, а не на семейные сценарии

Новара Даниэле

Для меня и для многих других людей дело обстоит именно так. Речь идет о трудном пути, но можем ли мы его избежать?

Книга, которую вы держите в руках, даст все необходимые инструменты,

призванные помочь вам освободиться от любой формы зависимости или отпечатка, оставленного воспитанием, полученным в детстве, которые, оставаясь скрытыми, подспудно продолжают работать и влияют на нас в течение последующей жизни.

Мы не осознаём этого воспитательного импринтинга или, что гораздо хуже, ошибочно полагаем, что осознаём. И в результате не можем избавиться от него на протяжении всей жизни. Сегодня нам нужны инструменты, с помощью которых мы смогли бы спуститься к своим воспитательным истокам, чтобы понять, что готовы принять, а от чего лучше будет отказаться.

Цель этого пути заключается в создании нового

взрослого жизненного проекта, когда период, в котором происходят рост и созревание, сформированные в основном другими или по чужим фальшивым образцам, наконец завершился, и встает вопрос: «Что делать дальше? Продолжать идти тем же путем или выбрать другой? Хватит ли мне полученного воспитания? Или мне нужно что-то еще?» Эта потребность понять, откуда я пришел, с целью сознательно выбрать новое направление стала моей движущей силой. Я хотел перевернуть страницу и начать новую главу, которая уже не была бы ни бунтом против навязанных моделей, ни подчинением им, а открывала бы для меня новое пространство, где я научился бы сознательно прокладывать новые, неизведанные маршруты: жизнь сама по себе школа, а замыкая круг, мы одновременно открываем новые горизонты, беря наконец свое воспитание в собственные руки.

Метод исследования

Сохраняя некоторые из эпизодов детства, отдельные фрагменты полученного воспитания, наш мозг задействует тот же самый механизм, благодаря которому мы запоминаем сны, чтобы впоследствии сделать их доступными для анализа на психоаналитической сессии.

Воспоминания о полученном воспитании именно в силу того, что они «кристаллизовались в памяти», позволяют глубже проникнуть в самую сердцевину истории нашей жизни, чтобы обработать и доработать пережитое, обнаружив там смыслы, ведущие к пониманию самих себя, – точно так же, как сны в психоанализе.

Это происходит потому, что память служит хранилищем, в котором откладывается все, что поддерживает связь с нашими корнями.

Не существует иного объяснения, почему мы сохраняем в памяти важнейшие эпизоды своего прошлого, имеющие огромное значение для нас самих и безразличные для всех остальных. Многие из этих воспоминаний не имеют никакого отношения к реальности, или, как сказал бы Фрейд, они принадлежат к «покрывающим воспоминаниям» [7] .

Сам факт сохранения в памяти свидетельствует об их ценности и важности. Как повторяющийся сон, всегда скрывающий в своих глубинах сгусток истины.

7

Фрейд использовал выражение «покрывающие воспоминания» для обозначения тех воспоминаний, которые запечатлеваются в памяти, не обладая при этом никаким особым значением, поскольку они служат на бессознательном уровне для сохранения вытесненных событий. – Прим. авт.

Перевоспитание взрослого

Осознание того, что полученное воспитание наложило на нас неизгладимый отпечаток, навязав нам определенный жизненный сценарий, влечет за собой ответственность за снятие этих ограничений и начало новый главы. Необходимо вступить в конфликт с этой частью себя, не отвергая ее, но стараясь выработать новую точку зрения.

Переоценка полученного воспитания остается единственным способом вырасти, жить собственной, а не навязанной жизнью, избавиться от чужеродных наслоений. Учиться во взрослом возрасте означает стряхнуть с себя полученную в детстве «форму», признать, что существуют и другие варианты развития и, хотя эта форма когда-то помогла нам стать на ноги, сегодня есть возможность выбрать новый путь.

Невозможно элиминировать свой воспитательный сценарий, придется осознать его, чтобы затем освободиться от него.

На практике эта задача оказывается одновременно простой и сложной: необходимо не довольствоваться достигнутым, идти дальше, стать самому себе воспитателем, когда дистанция от детской зависимости сделает это возможным. Это того стоит. Ради нового начала.

Глава 1

Я расскажу тебе о своем воспитании

Я получила очень нетрадиционное воспитание.

Естественным образом я унаследовала от родителей терпимость ко

всякому разнообразию, связанному с религией, расой, полом, образом жизни.

Маргерита Хак.Вселенная Маргериты

Тем, кто утверждает (а таких людей немало), что полученное воспитание, то есть методы воспитания, которые применялись к ним в детстве, не имеют большого значения, поскольку в дальнейшем каждый человек все равно находит свой путь в жизни, следовало бы прочесть автобиографии некоторых деятелей – как прошлого, так и современности, – которые свидетельствуют как раз об обратном.

Как воспитать нацистского преступника

Офицер СС Рудольф Гесс был комендантом Освенцима с 1940 по 1943 г. Осужденный за преступления против человечности Верховным судом Варшавы, он, находясь в тюрьме, в ожидании исполнения вынесенного ему приговора, вдруг ощутил потребность записать историю своей жизни, уделив при этом особое внимание временам своего детства, словно это могло бы оправдать совершённые им зверства. Именно в воспитании, полученном им в детстве, таился зародыш нацизма – он показался привлекательным человеку, подавленному жестокими и авторитарными воспитателями, которые требовали от него абсолютного и безусловного повиновения.

Я был воспитан в соответствии со строгими военными принципами. Тому же способствовала и глубоко религиозная атмосфера нашего дома. Мой отец был фанатичным католиком [8] .

Маленького Гесса воспитывали не с помощью проповедей или «поучений», а посредством довольно жестоких методов, не оставлявших места для диалога; глава семейной иерархии пользовался неподконтрольной и непререкаемой властью. Настоящая казарма.

Отдельно укажу также на то, что я беспрекословно выполнял пожелания и приказы родителей, учителей, священника и др. и вообще всех взрослых, включая прислугу, и при этом ничто не могло меня остановить. То, что они говорили, всегда было верным. Эти правила вошли в мою плоть и кровь [9] .

8

«Комендант Освенцима» (Rudolf Hoss, Comandante ad Auschwitz, Einaudi, Torino 1985, p. 7).

9

Там же, с. 8-9.

Аналогичные свидетельства можно обнаружить в фильме «Белая лента», где представлено поколение детей, ставших взрослыми при Гитлере. Это фильм о корнях зла. После завершения просмотра становится очевидным, что этот гнойник вызревал в мире их отцов – в образе жизни, принятом в деревне, где разворачиваются события, а особенно в отношениях родителей с детьми, в воспитании, опирающемся на психологическое и физическое насилие. При этом женщины также оставались безмолвными униженными жертвами домашнего насилия, принуждаемыми к покорности и полному подчинению миру мужчин. Обучение жестокости происходило не вербальным путем, но посредством принятия силовой модели поведения, примером которой служил глава семьи, под страхом отождествления себя с собственной непригодностью и слабостью.

Как показало исследование политика и психолога Джильолы Ло Кашо о связи между мафией и системами ценностей и, в частности, ее влиянии на детей в Палермо, насилие вырастает на почве насилия. В такой семейной и социальной атмосфере у детей формируется своего рода привыкание к насилию, к тому, что противостоять авторитетным взрослым в спорах или конфликтах невозможно, что им нужно безоговорочно повиноваться. Дети, выросшие в атмосфере насилия, впитывали этот язык, который становился их собственным кодексом, поскольку другого они не знали. Они страдали алекситимией [10] , как и многие нацистские главари, бывшие не просто психопатами, но субъектами, полностью лишенными способности к эмпатии, то есть способности чувствовать и понимать эмоции – как свои, так и других людей.

10

Алекситимия – затруднения в понимании, передаче, словесном описании своего состояния. – Прим. авт.