Я не дам тебе развод

Вебер Алиса

И снова я ощутила свою вину. Из-за меня брак перестал существовать, Абрамовы почувствовали себя правыми в том, чтобы забрать у нас больше и ничего не давать взамен. А папочка от нервов заработал паралич и теперь страдает.

И ребенок живет без отца… Наконец я сумела признаться себе в том, что добавила и этот грех к череде других.

— Тебе надо с мужем мириться, Эльза.

Мамины слова вызвали немедленный протест.

— Зачем?! Ты не слышала? Он у меня ребенка отобрать хочет! С другой женщиной жил! А потом ее выгнал. И думает только об

акциях.

Мама молчала и смотрела на меня с понимающей улыбкой.

— Интересно, что из этого тебя больше всего волнует.

— Не понимаю, о чем ты, — снова притянула к себе сынишку, не в силах отпустить.

— Ты понимаешь, — со значением закивала мама, — Абрамов повзрослел и поумнел. И хочет с тобой вместе воспитывать сына. Он готов стать отцом.

— Да с чего такие выводы, мама? — всплеснула я руками.

— С того, что он прилетел с тобой, бросив все дела, он хочет быть рядом с тобой и ребенком. Ты маленькая еще девочка, Эльза, хоть и сама уже мать, и пытаешься быть взрослой дамой. Но ты перепрыгнула из детства сразу в материнство. Никакого медового месяца. Абрамов тебе его задолжал.

— Мама, ты бредишь, — уже вовсе разозлилась я, хмуря брови, — не хочу я никакого медового месяца. Мне бы ребенка сохранить. Я вообще не понимаю, что он сделает теперь. Отнять может, наказать как-то. Ты не видела его, злющий как черт, еще и ничего не ответил, когда спросила, что он хочет. Томит меня неизвестностью. Пытка просто!

— Давно я тебя не видела такой эмоциональной, — присмотрелась мама ко мне и сделала вывод, — а я уж и правда поверила, что ты его разлюбила, мужа своего, но он у тебя крепко в печенках засел. Не выбить.

— Ты придумываешь, мам, — простонала я, — я просто хочу от него избавиться.

— Ты же понимаешь, что не получится.

— Да, — со вздохом признала я, — но надо добиться какого-то соглашения.

— Чтобы добиться, надо помягче с ним быть, мужчинами управлять не так сложно, как тебе кажется.

— Он меня насквозь видит, не получается у меня играть перед ним, — сказала и покраснела, вспоминая свои дурацкие попытки изобразить из себя то, чего нет. — Он меня сразу раскусит, если буду играть.

— Тогда, чтобы не играть, надо себя понять, дочка. Понять, что у тебя на уме и что в сердце.

Глава 18

Эльза

Сказать легко, но трудно сделать. Я не могу понять саму себя. Не могу разобраться, что в моем сердце. Факты очень просты. Мне не место в жизни Абрамова, я не могу доверять человеку, который так жестоко со мной поступал, он чересчур властный, холодный, полон цинизма и чувства собственного превосходства над другими.

Ну а я? Зачем взращивала в себе гордость и чувство собственного достоинства все эти годы? Чтобы взять и бросить к его ногам? Именно это и произойдет, если я поддамся Давиду.

— Какое сердце, мама? — усмехнулась. — Я только о ребенке думаю. А ему нужен отец, как ни крути. Будь это девочка, я бы еще думала иначе, но мальчику необходим

мужской пример. Пусть Абрамов не лучший представитель человечества, если говорить о его качествах, но он богатый бизнесмен, твердо стоящий на ногах. Он привьет сыну то, что нужно для выживания в этом жестоком мире. Я не хочу, чтобы сын вырос и упрекнул меня, что я не рассказала про него отцу. Не хочу, чтобы он упрекал меня в том, что недополучил от жизни. За то, что я не смогла дать ему того, что может отец. А это обязательно бы случилось.

Вдохнула, окончательно принимая правду. Поцеловала сыночка.

— Наверное, я всегда знала, что этот момент настанет. Но это не значит, что я позволю влиять на себя. Я не вхожу в это соглашение. Давиду придется смириться с совместной опекой.

* * *

— Нет. Исключено, — мужчина напротив проскрежетал зубами, когда я озвучила свой план.

Абрамов, по всей видимости, разместился в гостинице или бог знает где и приехал к нам на квартиру. Смотрелся слишком инородно в нашем скромном жилище. Финансы наши истощались, и мы не могли себе позволить дворцы.

— Нет? Что это значит?

— Теперь, когда у меня есть сын, я хочу, чтобы он жил со мной. Иное исключается. У тебя есть выбор — жить с нами или быть приходящей матерью. Кстати, где он? Я не собираюсь ждать на пороге и спрашивать у тебя разрешения, чтобы пообщаться с собственным ребенком.

Его взгляд стал рыскать по дверям, выходящим из прихожей, будто он гадал, за какой из них находится мой сын. Наш сын. Мой и его.

Страх сжал горло, мне было страшно до дрожи в коленях, до озноба. Как бы я ни готовилась к этому моменту, оказалась не готова познакомить отца и сына. В голову так и вклинивались картинки, как он забирает Матвейку и уносит его, не давая мне и шанса что-то противопоставить его власти.

— А я хочу, чтобы ты стал приходящим отцом. По-моему, этот вариант тебя должен устроить.

— Имеешь в виду — приезжающим? Ты не забыла, что живешь за границей? Или ты мне переехать предлагаешь?

— А почему бы и нет? Это же ты хочешь влезть в нашу устоявшуюся жизнь!

— Ты попусту сотрясаешь воздух, Эльза, — процедил он сквозь зубы, ощутимо заводясь.

А я с каждым его надменным и бескомпромиссным заявлением все больше свирепела. С чего вдруг этот мерзавец решил, что я соглашусь на его условия и даже ничего не пикну против? Я готова была рассмотреть вопрос совместной опеки, но Абрамов настолько наглый, что мне так и хотелось ему вмазать.

— Нет, ты выслушаешь, Давид. Меня не волнует, что думаешь ты по поводу того, кто прав, а кто виноват, меня волнует только мой ребенок. Я не хочу подвергать его стрессу и куда-то перевозить. Но я не против, чтобы вы общались, мальчику нужен отец.

— Ты начинаешь соображать, это уже хорошо. Но трясешься над ребенком, как сумасшедшая курица-наседка. Думаешь, пацану это на пользу пойдет? Ничего с ним страшного не случится, если он переедет. Никакого стресса, как ты это называешь, не будет.