Я не ее копия
Шрифт:
— Не выпущу тебя из этого домика до тех пор, пока мозги на место не станут. А они у меня критично съехали набекрень от безнадеги, — хмыкаю не радостно, и целую Василису в плечо.
— Я согласна. Я уже говорила? С тобой я на все согласна, любовь моя. Тем более, мои поехали за твоими, будем возвращать на место, — целует меня в подбородок и прижимается всем телом. — Я так скучала по этому, — мурлычет, устраиваясь поудобнее.
Я лежу, перебираю её волосы и совсем скоро понимаю, что она уснула и сладко посапывает прямо на мне.
43 глава
Две
Мы много разговаривали и проговаривали свои худшие кошмары, чтобы оставить их в этом домике и к ним не возвращаться. Я рассказала максимально подробно о том, как жила без него, он рассказал, как жил без меня. И каждый из нас понимал, что судьба в очередной раз вставила нам ножи в спину.
— Но мы в очередной раз нашли путь назад друг к другу, — улыбнулась, перехватив его ладони, которые в очередной раз тянулись к моему животу. Мне кажется, они готовы были покоиться там любую свободную секунду, в попытках словить движения и толчки нашей малышки.
Внутри он горел от того, сколько пропустил, и я понимала его, пожалуй, даже слишком хорошо. И всегда с удовольствием подставляла живот его прикосновениям.
Мы много гуляли и проводили время в горах, на свежем воздухе, или в своем уютном домике. Я впервые за эти месяцы снова вернулась к плите. Без него я не готовила совсем, заказывала доставку или покупала что-то незатейливое. А теперь меня не отогнать было от плиты, и Леша угрожал ремнем, потому что боялся, что я переутомляю принцессу.
— Пусть учится готовить для папочки, — дразнила его в ответ.
Меня умиляли все его реакции. Его гиперопека, его некоторая категоричность, всё, что раньше злило и раздражало, теперь будило нежность и улыбку на лице. Каждый раз, когда он обнимал меня, я таяла и ценила это объятие как самый ценный приз. Каждый поцелуй, каждая ночь люблю, всё это сводило с ума и плавило изнутри. Так, как никогда не плавило. Я, наконец, пришла к тому, чего так долго сопротивлялась — расслабилась и с любовью принимала его таким, какой он есть, позволяя ухаживать за собой, командовать и заставлять даже воздух шевелиться вокруг.
В субботу утром мы нежились в кровати, когда зазвонил телефон. Мой. Странно, я отключила его специально, чтобы нас с Лешей никто не тревожил.
Он поднялся с кровати и пошел на зов трели телефона, вернулся с ним в руках.
— Кто это? — посмотрела, потирая сонные глаза, — кому не спится, любовь моя?
— Наш милый друг Романов, он видимо соскучился за нашими душами, — хмыкнул Лёша, но уже без напряжения, которое звучало раньше, когда разговор заходил о следователе.
— У тебя пропало желание пересчитать его зубы? — улыбаюсь и подначиваю. — Ответь. Пусть офигеет. Я три недели сношала ему мозг, чтоб искал тебя, и в итоге нашла сама. Он не в курсе, что я здесь.
— Как ты могла?! — иронизирует Шагаев, но быстро нажимает соединение,
— Да ладно, а я то думаю, что же так стало тихо и комфортно с городе, — фыркает следователь. — Василиса, как ваше здоровье, как ребенок? Хочу верить, что вы нашли душевное равновесие рядом с вашим женихом.
— Вашими молитвами, — хмыкаю, поднимая довольный взгляд на Лёшу, — я нашла своего жениха, в то время как вы не смогли. Может в следователи пойти после декрета?
— Я подумаю над этим интересным вопросом, и дам несколько ценных советов, — смеётся мужчина, — я рад, что вы, гонимые любовью, смогли нажать на все рычаги и отыскать своего благоверного.
— Я тоже рад, что вы за нас рады, — а вот в этот раз мой милый сострил.
— Алексей Викторович, вам и вашей девушке нужно в ближайшее время появиться в городе. Я не трогал вас только потому, чтобы Василиса смогла прийти в себя. Судебное заседание состоится на следующей неделе.
Алеша смотрит на меня и подмигивает.
— Ты готова засадить этого урода, родная?
— Глаза мои бы его не видели, — цежу сквозь зубы и сажусь на кровати.
Смотрю на Лёшу. Его оптимизм воодушевляет.
— С тобой я на всё готова, ты же знаешь. Когда суд?
— Василиса, вы не обо мне, надеюсь, так отзываетесь, — смеётся следователь.
— Нет, — смеюсь, глядя на Лёшу. — Не о вас.
Мы поговорили с Романовым еще немного, и он сказал, когда мы должны вернуться и что нас ждет. Допрос, свидетельствование и суд. Ростову светит пожизненное, которое он заслужил. Не хочу даже думать о нём. Хочу думать только о Леше и о том, что ждет нас впереди. Почему-то чувствую, что только прекрасное. Потому что нельзя быть такими неудачниками. Не может судьба издеваться над нами сильнее. Так Леше и сказала перед отъездом.
Вернулись домой полные сил и желания бороться до конца, рука об руку, иного выбора нет. И когда утром во вторник нам нужно было явиться в полицию на допрос, Леша железобетонно ответил, что едет со мной и меня больше одну не оставит. Я была не против. Я так устала быть сильной, что мне всей душей хотелось побыть маленькой девочкой за мощной широкой спиной своего мужчины.
Но первым делом нас ждал Романов для беседы и ровно в девять мы вошли в его кабинет.
Леша нервничал не меньше моего. И я понимала, что ему хочется почесать кулаки о физиономию той твари, что решила посягнуть на самое ценное, что есть у человека, — жизнь.
— Рад видеть вас в отличном расположении духа, — улыбнулся мне всегда серьёзный Роман Петрович, Леше пожал руку, предложил нам присесть, — кофе не предлагаю, да и не за этим вы здесь, думаю, хотите побыстрее закрыть эту страницу, хотя впереди несколько заседаний, требующих вашего присутствия. Василиса, вы уверены, что готовы к этой встрече?
— Нет, — отвечаю как есть, — но разве у меня есть выбор?
Все мы понимаем, что нет. Поэтому приходится приободрять себя.
— Зато я привела группу поддержки, — сжимаю Лешину руку и улыбаюсь уголками губ, — с ним мне будет не так страшно.