Я не хочу назад. Книга 2
Шрифт:
В углу уже готовой комнаты стояли корзины с перевязочным материалом, пакеты с травами, бутыли с маслом, вином и уксусом. Тут же стоял красивый стол, подремонтированный замковым краснодеревщиком и несколько стульев, в другом углу громоздилась кровать с балдахином. Осмотрев все, я стала рассказывать Санрину о договоре с аптекой, об оплате труда лекаря и его помощникам. Первый месяц им дается на обустройство - к завтрашнему утру девушкам следует составить списки самого необходимого, что-то найдем в замке, а что-то придется купить самим на подъемные, которые каждой семье выделяет герцог. Питаться они могут тут же в поварне больницы, если девушки пожелают работать вместе с мужьями - их труд тоже будет оплачиваться. Сам бывший адепт назначается начальником сего заведения и отчитывается только перед герцогом или герцогиней.
Вторая половина дома радовала суетой и разнообразием - видимо дорогой южане прикупили своим женам не только одежду и обувь - стены украшали простенькие коврики, топчаны укрывали толстые одеяла, а на кухне серьезный южанин с каменным лицом готовил какое-то национальное кушанье, а пяток девчонок заглядывали ему через плечо. Увидев меня, мужчина сверкнул глазами и продолжил лекцию на ломанном местном языке. Убедившись, что все при деле, я начала утаскивать парочки в отдельную комнатушку, обруч и сумку взяла специально. Хотя наемники и укладывались рядом с девушками каждую ночь, это было скорее из соображений безопасности и тепла, ну еще и психологического комфорта, а вот с интимом приходилось ждать. Первая же парочка зарделась, как маков цвет, когда я стала объяснять, что им уже можно, а чего еще нельзя, так уж получилось, что первой мне попала пара с ребенком. Девушку догнал токсикоз, и она тихонько лежала в обнимку с тазиком, пока муж обустраивал для них тихий уголок. Выдав страдалице порошок имбиря и мятные капли, осмотрела обоих. Южанину объяснила, что бережение бережению рознь: обнимать и целовать просто необходимо, а уж дальше, как договорятся, угроза потерять ребенка миновала. Муж переминался за дверью, пока я, подхихикивая, нашептала краснеющей женушке, что единственное заболевание, от которого страдает ее заботливый муж, - это застой в нижней части живота. Ну и заодно просветила, как ему можно помочь, а потом повторила тот же фокус еще дюжину раз. Надеюсь, усилия даром не прошли, и эти странные семьи будут счастливы.
Вечером, распростившись с новым персоналом лечебницы, я потащилась в замок. Верхом я так и не ездила, но Вран отыскал мне легкую двуколку и мальчишку-возничего, который и возил 'госпожу герцогиню' по городу. От охраны из гвардейцев удалось отпинаться, хотя и с большим трудом; в резиденции все были заняты, а носиться со мной по лавкам и базарам мужчинам явно не хотелось. Задумавшись, сидела тихо, и вдруг двуколку резко тряхнуло на подвернувшемся булыжнике, я улетела назад и запуталась в теплом плаще, а коляска вдруг понеслась с криками и посвистом. Пока треклятый капюшон удалось скинуть с глаз, а потом подняться на неширокое сиденье, с которого я во время всей этой катавасии сползла, двуколка уже въехала во двор замка, причем не к конюшне, а прямо к крыльцу. Стоящий на крылечке гвардеец спал с лица и что-то громко закричал, очень неразборчиво - у меня от скорости и ветра уши заложило. Но вот вздохнула поглубже и увидела, как из дверей выбегает Вран с перекошенным лицом. Сдернув меня с повозки, он торопливо, заглядывая мне в лицо, принялся меня мять и тискать так, что я взвизгнула:
– Вран! Что ты делаешь, больно!
– Где, где больно?
– Да везде, я с сидения свалилась, прямо на аптечку, теперь сидеть больно, - жалобно протянула я, пытаясь догадаться, чего ж еще натворила?
Герцог потер лицо и, шагнув мне за спину, выдернул из плотного кожаного верха двуколки стрелу. Вот тут меня и затошнило. Полуметровая, гладкая и блестящая с наконечником из голубоватого металла в кривых бороздках. Вместо перьев торчали хищные остренькие клинья из черной жесткой кожи. Дрожащий паренек-возница сполз с двуколки и сел на холодную землю: ноги не держали, я бы присоединилась, но меня
Вран
В этот вечер, проклиная все, герцог забросил все дела и занимался только женой. Усадил ее, испуганно таращившую глаза, в глубокое кресло и укутал мягким одеялом. Примчавшаяся Ситтариэ тотчас предложила переодеть миледи в мягкое домашнее платье и сделать ванну с лавандой. Герцог лишь кивнул, продолжая обнимать девушку и поглаживать ее ледяные руки. Гвардейцы кинулись туда, где, по словам возницы, он услышал свист и вой, после которого кони понеслись. Конечно, ничего не обнаружили, зато подняли в городе переполох, на который в замок примчался бывший адепт и едва увидел стрелу, брошенную на стол, как его лицо искривил затаенный ужас, а потом он просипел:
– Стрелял наемник Чужой крови.
Эти слова заставили Врана прижать Риту еще крепче. Но голова работала так же четко как всегда - покушение Чужой крови, на кого покушались, на герцогиню эт Верис, или на ученицу Верховной Хранительницы? Оставив Маргариту заботам камеристки, герцог собрал верных людей на совещание. Бывший адепт высказал свои подозрения: в землях герцога есть неучтенное гнездо Чужой крови. Гвардейцы зашумели: конечно, земли управлялись плохо, но ничего сверхъестественного обнаружить не удалось. Санрин спорил до хрипоты, доказывая, что стрела смазана противомагическим ядом. В разгар спора вдруг раздался легкий хлопок, и за спинами мужчин появилась высокая женская фигура в развевающихся черных одеждах.
– Приветствую, Ваша Светлость, - прозвучал насмешливый голос Хранительницы Династии.
– Госпожа Хранительница, - склонился в изящном поклоне герцог.
– Что привело вас к нам в столь поздний час?
– Ну, час еще не поздний, - пропела Руима, - Их Высочества получили ваши гостинцы и решили узнать кое-какие подробности.
Герцог поморщился и бросил косой взгляд на стрелу, лежащую поверх бумаг на столе в его кабинете. Хранительница перехватила его взгляд и, плавно приблизившись к столу, поморщилась.
– Кого пытались убить на этот раз?
– Пытаемся вычислить - стрела летела в мою жену.
Хранительница чуть приподняла брови - о браке герцога она, конечно, знала, более того, в ее поясной сумке лежала бумага, подтверждающая разрешение Их Высочеств на это брак, но сам тон герцога говорил о многом. Действительно вопрос: кто виноват, герцог, развивший бурную деятельность в своем поместье, или эти хвосты тянутся из дворца за Ученицей?
Шевельнув рукой над страшненьким орудием, Хранительница проговорила в пустоту:
– Магия Чужой крови, антимагический яд, скорее всего ноги растут из дворца - Травник не обязательно сильный маг, а здесь есть парочка компонентов, способных удержать даже меня.
Мужчины судорожно выпустили воздух сквозь зубы и, переглянувшись, вновь уставились на Травницу, о силе которой ходили легенды. Вран махнул рукой, показывая, что обсуждение законченно.
– Госпожа, вы позволите проводить вас к герцогине? Думаю, она будет рада вас видеть.
– Хорошо, герцог, думаю, в покоях герцогини я и остановлюсь сегодня, да и с баронессой хотелось бы повидаться.
Вран грустно кивнул, Маргарита делала все возможное; физически Варианта могла уже оправиться с такой активной помощью, но она впала в депрессию и оживлялась лишь в присутствии герцогини. Кстати, Вран изумлялся, почему в резиденцию до сих пор не вернулась его мать, ведь слухи о его возвращении по первопутку донеслись уже и до глухих деревушек.
– Мы можем сразу пройти к Варианте, она в своих покоях, герцогиня прописала ей пока постельный режим, чтобы избежать потери ребенка.
Хранительница вновь кивнула, подтверждая версию Врана: она прибыла лично проверить те донесения, что отправляли гвардейцы и он сам. В покоях Варианты было очень тепло и душно. Укутанная одеялами девушка казалась особенно хрупкой, длинные черные волосы потускнели, вокруг глаз залегли темные круги, скрюченные пальцы терзали краешек покрывала. Руима покачала головой - она читала отчеты, но вид бедной девочки говорил о многом. Физически, в общем, все было на уровне - почти норма, легкая угроза беременности носила скорее нервический характер, но вот все остальное. Неужели Рита не смогла ничего сделать даже Благословением Династии? Словно угадав ее мысли, герцог покачал головой и, едва разжимая губы, шепнул: