Я не хотела убивать
Шрифт:
– Анжелика меня зовут, Королева Анжелика. Здесь оказалась…
Я рассказывала долго и подробно. Пожалуй, это был единственный человек, которому я посчитала нужным рассказать все до мелочей. Когда рассказ закончился, было уже поздно, и все разошлись по своим койкам. Свет погасили, но я лежала и смотрела ничего не видящими глазами в потолок и думала, что же будет дальше. Пока было непонятно, как восприняли меня сокамерницы, для которых и так мало места в этом тесном душном помещении, рассчитанном на явно меньшее количество человек, чем находилось здесь. Не сомкнув глаз, я пролежала всю ночь до утра. В шесть часов загремела дверь, и женщины стали подтягиваться
После завтрака сокамерницы занялись каждая своим делом. Я залезла на койку и хотела немного поспать, но ко мне ловко запрыгнула спортивного вида женщина:
– Привет, - произнесла она улыбаясь.
– Чифирчику погоняем?
Я была удивлена таким вниманием. А мне ведь так необходим был кто-нибудь, кто помог бы прижиться здесь, в мире этих волчьих законов. Я обрадовалась и, тоже улыбнувшись, ответила:
– Доброе утро.
Моя новая знакомая представилась Леной и, весело болтая, поделилась со мной старыми журнальчиками «Вне закона» и «Крим-курьер», а также книгами типа «Педагогической поэмы» Макаренко. Время в этом мире, ограниченном толстыми бетонными стенами и решетками с толстыми ржавыми прутьями на маленьких окнах под самым потолком, тянулось невероятно долго. Часов в камере не было, и узнать о том, что наступил вечер, можно было лишь по зычным крикам надзирательниц: «Отбой!». Проведя прошлую ночь совершенно без сна, я мгновенно провалилась в сладостные объятия морфея. Проснулась посреди ночи, почувствовав, что кто-то сидит у меня на кровати. По силуэту во тьме я узнала свою новую знакомую.
– Лена, это ты? Что ты здесь делаешь?
– прошептала я.
– Ти-ш-ше… - почему-то зашипела она на меня.
В тот же момент ее рука медленно скользнула по одеялу туда, где была видна часть моей коленки. Я вскочила и откинула прочь нахальную руку. Мой отпор разозлил сокамерницу, и в следующее мгновение сильный удар кулаком сбросил меня со второго яруса шконки. Сразу зажегся свет, и Лена, стоящая уже надо мной, ласково и заботливо произнесла:
– Ты не ударилась?
– Нет, - резко ответила я и вновь залезла на свой второй ярус.
Прошло еще несколько дней, каждый из которых был как две капли воды похож на предыдущий. Меня никто не трогал, и я старалась не трогать никого. Не вникая в женские разборки и пытаясь быть нелюдимой, я понимала, что только в этом заключается мое спасение. А сдаваться я была не намерена. Но в историю все же попала. Она-то и решила мою дальнейшую судьбу.
В одну из темных ночей среди шконок прошмыгнула одна из заключенных - злобная женщина, которая держалась особняком и, казалось, ненавидела всех. Я, притворившись спящей, вскоре и правда уснула. Утром, проснувшись, первым делом увидела толпу женщин, окруживших плотным кольцом койку бабы Гали. Протиснувшись поближе, я увидела, что та лежит на кровати и не может встать из-за дико распухшей ноги.
– Можно мне пройти?
– попросила я, и сокамерницы расступились, пропуская меня к пострадавшей. Я присела перед койкой и произнесла: - Потерпите, пожалуйста.
Осмотрев ногу бабы Гали, я, положив два пальца на опухшее место, поочередно понажимала. Не обнаружив неприятного хруста обломков кости, я поставила диагноз:
–
– а про себя радостно отметила, что именно этот способ необходим для определения наличия переломов костей конечностей. Как же он там называется?… Не помню. На экзамене тогда тоже не вспомнила… Помрачнев, я добавила: - Зато есть серьезный вывих в голеностопном суставе. Придется потерпеть - будет больно.
С этими словами я оттянула ступню моей пациентки и резким движением поставила ее на место. Баба Галя шумно выдохнула, но стерпела, не закричала. Разорвав простыню на длинные полосы, я туго забинтовала ногу и вернулась на свою шконку. В течение всего дня я навещала смотрящую каждый час. Опухоль стала постепенно спадать, и уже на следующий день, несмотря на еще оставшиеся боли, нога стала приобретать нормальные очертания.
– Откуда ты знаешь, как лечить такое?
– спросила меня баба Галя.
– Я хотела быть врачом. Когда-то, когда я была маленькой, мой отец чуть не погиб, и его жизнь зависела только от хирурга, делавшего ему операцию. С тех пор я хочу быть врачом. Жаль, но судьбе, очевидно, не угодно, чтобы эта мечта осуществилась.
А уже следующим утром из камеры выносили ту злобную тетку. На носилках. Ее лицо было спокойно, она так и не успела проснуться, когда упала с кровати и стукнулась об острый угол тумбочки головой. В ее черепе зияла открытая рана.
На ее место привели другую женщину, очевидно, перенесшую нечто страшное. В полуостекленевших глазах этой новенькой застыл ужас. Она сидела на отведенной ей шконке, смотрела на тумбочку с пятнами крови, которые еще не успели стереть, и отрешенно молчала. Потом забилась в истерике и стала кого-то проклинать. Баба Галя подозвала ее и, попытавшись успокоить, начала распрашивать обо всем.
Так мы узнали, что женщина убила своего мужа, изнасиловавшего и убившего ее малолетнюю дочь. Она потеряла в одночасье единственного ребенка, семью и свободу. Ночью новенькая вскрыла себе вены непонятно откуда взявшимся у нее гвоздем. Услышав шум, я вскочила и, перетянув ей запястье куском тряпки, позвала врача. Несчастную увезли в больничку. Больше мы ее не видели.
И что бы я ни делала, меня преследовало ощущение, что за мной следят. Неожиданно оборачиваясь, видела мудрые глаза бабы Гали и находила в них поддержку. Жить становилось легче.
* * *
Капитан Куликов открыл глаза.
«Вот черт. Это же надо было так вчера ухайдокаться, что даже не заметил, как заснул в собственном кабинете», - подумал Андрей, протирая глаза.
– «Однако уже утро. И что ж нам день грядущий готовит в этот раз?»
Посмотрев на часы, стрелки которых указывали, что через пятнадцать минут начнется рабочий день, следователь вытащил из под стола термос с остатками вчерашнего кофе. Вылил содержимое в кружку с надписью «МЕНТ ВСЕГДА ПРАВ» и жадно припал губами к ее фарфоровым краям.
– Холодный, зараза, - произнес он и отставил кружку в сторону.
Потом снял телефонную трубку и соединился с дежуркой:
– Утро доброе, ребята. Есть чего интересного?
– поинтересовался он.
– За прошедшие сутки только полуразложившийся трупак в бабской общаге, - ответили ему с другого конца провода.
– А, понятно. Глухарь, наверно?
– По крайней мере, известно имя убитого. Некто Тофик Юсупов. «Курировал» женские общежития от медицинских училищ.
– А, это уже интересно. У нас есть свободная машина?