Я не хотела убивать
Шрифт:
Мне повезло. Лекарю, ожидавшему привоза лекарств, доставили долгожданный пенициллин, и мое здоровье пошло на поправку.
* * *
И вот я снова в бараке. Еще слабая после перенесенной болезни, но закалившаяся морально, начавшая верить в то, что и здесь, в этом жутком мирке, могу за себя постоять. Осознавшая, что самое страшное, что может быть, - это смерть. Но и ей можно противостоять, когда в тебе есть желание жить. И это желание у меня было. Точнее, оно вновь вернулось ко мне.
От работ в цехе я пока
– Видела я твою разборку с Марго. Неплохо дерешься, Маркиза.
Я была удивлена тем, что эта обычно молчаливая зэчка вдруг заговорила со мной. Насколько я могла заметить, она даже с Рысью не особо разговаривала. Всегда держалась особняком. Но и ее никто не трогал. Звали ее Гульнара, а кличка была Гуля-каратэ. Это погоняло она получила отнюдь не с потолка. Она действительно в совершенстве владела многими видами восточных единоборств. Поэтому и не трогали Гульнару, так как опасались этих ее знаний. Поговаривали даже, что она могла убивать на расстоянии.
– Спасибо, - только и смогла ответить я, оторопело уставившись на Гулю-каратэ.
– Очень похоже, что тебя кто-то обучал некоторым приемам.
– Еще в изоляторе со мной в одной камере была одна кореянка. Вот она меня немного успела потренировать.
– А ее, случаем, не Чоей звали?
– вдруг спросила она.
– Точно. А как вы догадались?
– Это я поняла по некоторым твоим движениям, которые очень характерны для Чои. А Чою я помню еще маленькой девочкой, когда и она, и я жили в Казахстане. Она была сирота и волей судьбы попала под мою опеку. С восьми лет я занималась с ней, передавая свое мастерство. А в восемнадцать моя ученица выполнила свой первый заказ. И пошло-поехало. А потом она перебралась в Питер, и наши дорожки разошлись. Очень талантливая девочка. Она сумела научиться убивать руками.
Увидев, что моя собеседница стала со мной откровенна, я осмелилась и спросила:
– Гульнара, а правду говорят, что вы владеете искусством убивать на расстоянии?
– Чего только люди не выдумают, - осадила она меня, а потом добавила: - Хочешь, я с тобой позанимаюсь?
– Это будет большой честью для меня, - тут же согласилась я, несказанно обрадованная такой возможности.
– Тогда с завтрашнего дня, Маркиза, приступим. Но предупреждаю сразу, тренировки будут изнурительными.
Уже через месяц занятий я поняла, что приемы, которым я успела научиться у Чои, да простит меня кореянка, просто детский лепет по сравнению с тем, что мне смогла передать эта старушка, умудрявшаяся выделывать такие вещи, что дух захватывало. Именно с Гулей-каратэ я осознала, что восточные единоборства - это не только умение владеть своим телом и наносить удары, но и способность концентрировать волю таким образом, что страх перед противником становится не более чем орудием, направленным против него самого.
* * *
Монотонное стрекотание швейной машинки прервала команда: «На обед!» Оставив рабочее место, я поспешила на построение в столовую.
За обедом села рядом с Рысью. Еще в швейном цеху одна из зэчек
– Что-то произошло, Рысь?
– спросила я, посмотрев в ее проникновенные глаза.
– Малява с воли пришла. Рекомендательная. Относительно тебя, - произнесла она, прихлебывая безвкусный кисель.
– А я уж начала думать, что обо мне забыли.
– Грешным делом, и я уже стала сомневаться, что ты тогда про бабу Галю правду ворковала. Начала было думать, что для весу все плела. Извини, здесь у тебя завистниц много имеется. А злые языки, особенно бабьи, сама понимаешь… Хотя я-то тебе сразу поверила.
– Дело понятное. Я не в обиде.
– Короче, Маркиза, поручилась за тебя не только баба Галя, но и ее братец Артемка Стилет. А это уже серьезно. Я Артемку хорошо знаю. Вор он авторитетный и старых понятий придерживается. В общем, могу сказать одно, на этой зоне такими рекомендациями, как у тебя, никто похвастать не может. И что вдвойне приятно - не ошиблась я в тебе.
– Спасибо, Рысь. За доверие. Для меня оно очень дорого, - поблагодарила я, доедая ставшую уже привычной омерзительную тюремную хавку.
– Да, кстати, - вспомнила Рысь, - тебе еще какая-то Чоя привет передает. Дело ее, пишут, рассыпалось, и ее из зала суда прямиком на волю определили.
– Рада за нее. Вот уж где везение - ведь в умышленном убийстве обвинялась, а сумела выползти.
– Видать, не простая она, эта твоя Чоя. Так просто с умышленного мокряка не соскакивают.
– Я не знаю подробностей ее дела. Она не рассказывала, а я и не спрашивала. Да и по-русски Чоя практически ни бум-бум. Зато драться она могла - мужики позавидуют…
– Похоже, что кое-чему она и тебя обучить успела?!
– Угу.
– Не удивлюсь, если эта твоя Чоя - на деле крутая киллерша.
«Крутая киллерша», - думала я после обеда, прокладывая иглой очередную строчку.
– «Должно быть, в этом мире такое уважают. Особенно когда наемный убийца - женщина». Я вспомнила, что мне уже приходилось слышать это определение - «крутая киллерша». Когда меня допрашивал тот молодой барбос Куликов. Причем по отношению к себе. «А что?! Даже забавно. Представить только: Анжелика - маркиза киллеров…»
Вечером Рысь собрала обитательниц барака и зачитала содержание малявы. Женщины внимательно слушали и одобрительно кивали, то и дело поглядывая в мою сторону. В тот момент мне очень хотелось видеть реакцию Марго, но после инцидента в кладовой ее перевели в другой отряд, и теперь она обитала в соседнем бараке.
Я легла спать в приподнятом настроении. Это казалось странным, но малява с воли была для меня как весточка от родных и близких мне людей. Тем более что ни на одно мое письмо родителям я до сих пор так и не получила ответа.
Глава третья
Теплый летний ветерок нежным дуновением пронесся сквозь открытую форточку в кабинет ректора Первого медицинского института Владимира Витальевича Самошина. Новоиспеченный ректор сидел в удобном кожаном кресле и предавался воспоминаниям.
В памяти Владимира всплывали различные эпизоды тех последних полутора лет, которые пролетели так стремительно - с момента скандальных событий, вызванных скоропостижной смертью профессора Вульфа и судом над Анжеликой Королевой.