Я не хотела убивать
Шрифт:
Самошин вспоминал, как сумел обернуть этот грандиозный скандал в свою пользу и даже выиграл пару судов со средствами массовой информации, отстаивая честь и достоинство… Только не свое. Здесь он схитрил. А покойного Аркадия Генриховича.
После убийства Лели и последовавшей за этим журналистской травлей профессора Самошин приложил все усилия, чтобы в столь трудный для любой женщины-жены-матери период стать как можно ближе ко вдове Вульфа Виолетте Борисовне. И это ему удалось. Он не отходил от несчастной женщины, снискав тем самым уважение ее друзей, среди которых, как несложно
Награда за все это не заставила себя долго ждать, и уже в конце апреля Владимир Витальевич был утвержден в должности ректора первого меда. А спустя еще полмесяца ему предложили занять по совместительству пост первого помощника вице-губернатора, контролирующего фармацевтическую отрасль. Самошин не стал отказываться от такого хлебного места, поскольку всю жизнь просиживать штаны в кресле ректора мединститута он не собирался. Проникновение же в фармацевтические джунгли сулило не только большие деньги и возможность в дальнейшем открыть собственное дело, но и приобретение контактов на международном уровне.
Воспоминания плавно перетекли в мечты, и Самошин представил себя разъезжающим на белом мерседесе, ужинающим в самых шикарных ресторанах, носящим самую дорогую и элегантную одежду, живущим… Тут он задумался и вспомнил, что с жильем вопрос пока остается открытым. После смерти профессора он временно переселился из своей аспирантской общаги к Виолетте Борисовне Вульф, после же, когда стали позволять средства, снял однокомнатную квартиру на Васильевском острове, неподалеку от гостиницы «Прибалтийская».
«Ничего», - думал он.
– «Это вопрос времени. Будут деньги, будет квартира. Надо как следует раскрутиться. Семьей себя обременять не стану, поживу еще для себя. Ну, а потом посмотрим, как карта ляжет».
«Боже», - продолжал он мысленный разговор с самим собой, - «ну какой же был бы я дурак, если бы тогда связал жизнь с Анжеликой. Кем бы я был сейчас? В лучшем случае каким-нибудь ассистентом хирурга в средненькой больнице. И то неизвестно. Профессор вряд ли бы мне простил, если бы я не женился на его избалованной дочурке. Да уж: Чудово - Выборг, Выборг - Чудово - это как раз и есть то исключение из правил, при котором минус на минус не всегда дает плюс. Да и любви-то, если честно, я к Лике не испытывал. Так, увлекся синеглазой красавицей. С кем не бывает. Ну, зато теперь в моей жизни все встало на свои места. Королева на зоне, откуда она вряд ли вернется. А моя получасовая жена и, по большому счету, самая обыкновенная блядь, ну разве что из привилегированной семьи, слава Богу, на том свете. Лысый профессор тоже не заставил себя долго ждать. Это ж просто праздник какой-то».
Воодушевленный собственными мыслями, Самошин встал и подошел к заветному барчику-сейфу, встроенному в стенку итальянского гарнитура. Извлек оттуда бутылку «Абсолюта» и, наполнив рюмку, произнес вслух:
– Пусть земля им будет пухом, а ей… - он вспомнил последние слова Лики на суде, - ну, а ей чтоб
Но выпить он так и не успел. В дверь постучали. И через секунду, за которую молодой ректор все-таки изловчился спрятать рюмку, на пороге нарисовалась его секретарша.
– Марина Юрьевна, - строго обратился к ней Самошин, - у вас что, телефона нет? Что за привычка врываться ко мне в кабинет без звонка?
– Извините, пожалуйста, Владимир Витальевич, но вам срочный звонок из Академии Медицинских Наук. Наверно, по поводу вашей защиты. А это же так важно. Вы же сами…
– Вы можете помолчать?
– пресек ее словесный поток ректор.
– Что, так трудно нажать на кнопку и соединить меня?!
– Но на моей мини-АТС высветилось, что ваш телефон неисправен.
Самошин повернулся к столу, на котором стоял его телефонный аппарат, и сразу понял, в чем дело: телефонная трубка лежала неаккуратно.
Он поправил телефон и недовольным тоном произнес:
– Хорошо. Идите и соедините меня с Академией.
Секретарша, словно пробка из бутылки шампанского, вылетела из кабинета. Через мгновение Самошин подобострастным голосом говорил со своим официальным оппонентом:
– Да, конечно. Сделаю обязательно, Валерий Абрамович. Как скажете, уважаемый профессор…
– И будьте готовы, Володя, - отвечали Самошину с другого конца провода, - через неделю у вас защита.
* * *
Тема диссертации, которую представлял на суд медицинских светил Самошин, касалась клонирования человеческих органов для дальнейшей их трансплантации. И хотя Владимир отдавал себе отчет в том, что в этой области научных изысканий он, скажем прямо, не был особенно продвинут, тем не менее выбрал он именно клонирование. Во-первых, модно. Во-вторых, непонятно. В-третьих, не придерешься там, где придраться, собственно говоря, и не к чему. На это и делал ставку без пяти минут доктор наук.
Да и занимаемая Владимиром должность вкупе с его постом в городской администрации не оставляли сомнений, что защита пройдет на ура. Лишившись поддержки Вульфа, он за это время основательно доработал тему. Уверенность Самошина в беспрепятственном получении докторского звания была настолько сильной, что накануне самой защиты он уже отдавал последние распоряжения, касающиеся торжественного банкета по случаю получения им очередной ученой степени.
И вот наконец для Владимира наступил этот долгожданный день. Который должен упрочить достигнутое и стать мостом в будущее.
Служебная «Волга», на которой некогда разъезжал его предшественник по ректорству в Первом меде, припарковалась прямо у парадного входа в гостиницу «Невский Палас». Именно в этом отеле должна была пройти защита Владимира, а потом и ее празднование в банкетном зале. Такое нетрадиционное для подобного мероприятия место было предоставлено Самошину благодаря его связям по линии городской администрации. Да и степенные члены комиссии особо не возражали по поводу данного местоположения, уже предвкушая банкет.