Я не хотела убивать
Шрифт:
* * *
Прозвучала команда «подъем!» Я сладко потянулась в койке, приоткрыв один глаз, потому что второй открыть было невозможно. Яркий лучик летнего солнца уже прополз по подушке, коснулся щеки и остановился как раз на моих сомкнутых ресницах. Почему-то вспомнились дом, моя комната, мягкая домашняя постель, в которой можно было проваляться до обеда, и летнее солнышко, пробивающееся сквозь тюль занавесок. Но здесь, на зоне, мордовское солнце было не таким, как там, дома. Оно было жестоким и каким-то далеким, как будто его тоже загородили решеткой и обмотали колючей проволокой.
Тюремные порядки, однако, не давали возможности понежиться в койке, и я, вскочив,
– Ой, мамочки, Маркиза, мне сон сегодня приснился страшный.
– Решка, ты что как ребенок маленький…
– Да нет, правда. В том сне ты была. Приснилось, что уходишь ты от нас. И так далеко уходишь. А сама как будто и не хочешь уходить. И страшно нам всем стало. Вот туточки я и проснулась.
– Брось ботву гнать. Пошли завтракать.
«Всего боится», - подумала я, - «снов там, к примеру, и прочей чепухи. Чего их бояться? Помолчала бы ты лучше, подруга. Не показывала бы тут, на зоне, свою бабскую суеверную натуру».
После скудного завтрака, неизменно состоявшего из черствого хлеба и сухой недосоленной пшенки, зэчки отправились на работу. В цеху загремели швейные машины, и я, усевшись за свой стол, взяла первую на сегодня пачку раскроенных рабочих комбинезонов. С тех пор, как я попала сюда, благодаря умению легко и быстро усваивать навыки мне удалось пройти путь от упаковщицы до мастера цеха. А способности управлять коллективом вскоре принесли мне славу справедливого и уважаемого начальника. В мои обязанности входило управлять процессом швейного производства, распределять задания и разрешать неминуемо возникающие на почве работы конфликты между женщинами. И вот сейчас, услышав возню в дальнем углу цеха, я оглянулась на надсмотрщиц, проигнорировавших это, и отправилась проверить, что там случилось. На самом деле ничего страшного не происходило, и надзирательницы, успокоенные моим присутствием, отправились в подсобку пить чай. Я тоже повернулась и хотела было возвратиться на рабочее место, но тут проход мне загородила Танк. Подняв глаза, я почувствовала, как холодеют у меня кончики пальцев. Выражение лица Кончатовой не предвещало ничего хорошего. По крайней мере доброй дружеской беседы уж точно.
– Говорят, ты теперь в авторитете, - начала она угрожающим тоном.
– Ты же впервой зону топчешь. Думаешь, можно не уважать наши понятия?
– Понятия уважаю и веду себя по чести, будь спокойна, - уверенно ответила я, стараясь придать голосу твердость.
– Засохни, курва, тебе слова не давали.
– Сама засохни, гнида казематная. Одной ногой в могиле, а ума так и не на…
Сильный удар в живот свалил меня с ног. Я больно ударилась головой о ножку железного стола. Волнение и страх моментально исчезли, осталось лишь желание достойно ответить. Сжав кулаки, я вскочила и обрушила на жирное тело Кончатовой град ударов, стараясь вложить в каждый всю свою ненависть к ней. Стычка продолжалась несколько секунд, но я уже чувствовала, что начинаю уставать. Из последних сил, стараясь уворачиваться от ее зубодробительных кулаков, иногда все-таки достигавших цели, я наносила ответные удары. Ей удалось повалить меня и придавить своей тушей, она уже тянулась к моему горлу. «Неужели это смерть?» - подумала я.
– «Нет, еще есть силы…» - и, сумев ударить коленкой в бок противницы, я заставила ее перевернуться на спину. Оказавшись сверху, я размахнулась и ударила ее по лицу. Еще раз… и еще раз…
Меня уже оттаскивали от лежащей на полу туши Танка. Я встала, развернулась, вытерла кровь, сочившуюся не то из разбитой губы, не то из начавшего распухать носа, и уже хотела идти к своему рабочему месту, но тут Танк вскочила и кинулась к окну. Послышался звон, и я с ужасом увидела в ее руке грязное острие стеклянного осколка. Она наступала на меня, ее губы расплылись в мерзкой улыбке, обнажающей полусгнившие зубы, перемежаемые золотыми коронками. Я инстинктивно подалась назад, потому что знала - «расписать» стеклышком могут почище, чем
* * *
Очнулась я в больничке. Возле меня сидела Решка. Увидев, что я открыла глаза, она защебетала:
– Ой, Маркиза, как повезло-то тебе! Здесь с такими дырами умирают. А тебя залатали. «Лепила» сказал, что здоровье у тебя отменное. Ты молчи пока, тебе говорить вредно. Танка после того случая в «трюм» заперли. А рану ты ей сурьезную нанесла. Кобла старая через два дня тама и окочурилась. Видать, куму она не угодна была, вот в карцере ее и сгноили.
– Пить, - прошептала я.
– Нельзя тебе сейчас, - наставительно произнесла Решка.
Я опустила налитые свинцом веки и провалилась в глубокий сон.
* * *
Оправившись после недолгого путешествия на тот свет, я вернулась в свой барак, казавшийся теперь почти родным домом. Абсолютно все его обитательницы встретили меня взглядами, в которых я не без удовольствия читала неподдельное уважение. Дни вновь потекли своим чередом, сменяя друг друга. Но не прошло и недели, как меня вызвали в главный штаб ИТУ. Идя по коридору, я раздумывала, что же хочет от меня начальник зоны. Тактично постучавшись в массивную дверь, обитую дермантином, из прорех в котором торчали клочья ваты, сопровождавшая меня надзирательница заглянула внутрь:
– Михал Юрич, привела. Ввести?
– Да, Оленька, давай ее сюда, - услышала я мужской голос.
Оленька втолкнула меня в кабинет кума и прикрыла за мной дверь.
Передо мной сидел маленький толстенький мужичок с поросячьими глазками и огромной проплешиной на лбу, спрятанной под активно лысеющей шевелюрой.
– Королева Анжелика. Второй отряд. Статья сто седьмая, - отрапортовала я, как положено.
– Знаю, знаю, - поморщился он.
– Присаживайся. Разговор к тебе серьезный имеется.
Я присела на краешек старого стула с продавленным сиденьем напротив его стола и приготовилась слушать.
– Маркиза, я так понимаю, ты добилась авторитета среди своих.
– Он помолчал, выдерживая паузу и подбирая слова.
– И, как ты понимаешь, без нашего покровительства тебе невозможно было бы это сделать. Мы, со своей стороны, помогли тебе: вылечили после травмы, полученной на производстве. Я лично заказывал сильнодействующие дорогие лекарства, чтобы ты сидела сейчас передо мной. И прекрасно знал, что Кончатова не выдержит в карцере и дня… Ну, ты сама понимаешь.
– Не понимаю, к чему вы все это мне говорите, - уперла я в него свой настороженный взгляд.
– Чего вам нужно от меня?
– Пустяки, да и только. Я хочу, чтобы ты сотрудничала с нами.
– Как?
– меня даже передернуло.
– Стучать на своих? Вы хотите использовать меня как орудие управления?
– Вот умненькая девочка!
– заискивающе улыбнулся кум.
– Ни-ког-да!!!
– вскочила я со стула.
– А вот это ты зря.
– вдруг стал серьезным кум и, обойдя стол, подошел ко мне.
– Знаешь, что бывает за непослушание?