Я не хотела убивать

Седов Б. К.

–  Мама, мамочка. Прости меня… Я все равно люблю тебя, - шептала я.
– Прости свою непутевую дочь!

И слезы текли по моим щекам, падая на дорогую кожаную обивку сиденья.

–  Я вернусь, мама, обязательно вернусь. Но не сейчас.

Когда мама скрылась в дверях подъезда, я поглядела на окна родительского дома и, дождавшись, когда в них загорится свет, тихо выехала со двора.

Единственное, что я смогла тогда сделать для родителей, это перевести на их имя несколько тысяч долларов в ближайшей сберкассе. Не указывая, от кого.

Покинув сберкассу, я подрулила

к ярко освещенному входу в гостиницу и припарковала машину. Захлопнув дверцу «лексуса», поднялась по бетонным ступенькам внутрь. Войдя в зал, я уселась за стойку бара, заказала коктейль и стала терпеливо ждать. Народ собирался, музыка становилась все громче. В баре стало душно от клубов сигаретного дыма. Наконец я заметила в дверях тех, за кем пришла. Два «рулона рубероида», как обозвал их Игорь, по-хозяйски зашли в бар и, подойдя к стойке, сели неподалеку от меня.

–  Людочка, - произнес один из них, обращаясь к барменше, - два стакана водки, короче.

Второй уже деловито оглядывал зал и, не найдя подходящего объекта для знакомства, обратил взгляд своих маленьких свинячьих глазок на меня. Плотоядно улыбнувшись, он толкнул в бок брата:

–  Слышь, Муса, посмотры, какая телка. Явна нэ мэ-стная.

–  Да ну брос, Ахмэд. Вдруг она крутая? Ты же нэ знаиш, какой мужик за нэй стаыт.

–  Да ну! Ты что, струсыл, брат? Нэ могу павэрить, что ты боишься подвалыть к телке. Смотры, короче, как она прызывно на тэбя смотрыт. Явно тэбя хочит.

–  И правда.

–  Посмотры, она одна. Подождем еще нэмного. Если никто к нэй нэ падайдот, то будим дэйствовать.

Я прислушивалась к беседе кавказцев и потягивала коктейль через трубочку. Бросив пару жарких взглядов в их сторону, я поняла, что они схватили наживку. Через несколько минут Ахмед направился в мою сторону.

–  Дэвушка, нэ могли бы вы рассудыт мэня с братом? Дэло в том, что я паспорыл с Мусой на тышу баксов, что у вас кантактные лынзы. А он, короче, говорыт, что нэт - эта на самом дэле такие сыние глаза у дэвушки. У вас, короче.

«Да уж», - подумала я, вспомнив, что полтора года назад повод для знакомства был тот же самый, только сумма несколько возросла.
– «Полное отсутствие фантазии».

–  Нет, это естественный цвет моих глаз. Так что Муса опять выиграл.

–  Пачиму опят?
– не понял Ахмед.

–  Потому что. Меньше знаешь, лучше спишь.

Я поправила короткую кожаную юбку, открывавшую взорам кавказцев длинные стройные ноги. Муса прищелкнул языком.

–  Вах, какые ноги! Ныкогда таких красывых не видэл.

–  Мэна Ахмэд завут, а вон его - Муса, - представился один из чеченов.
– А как тэбя называть, короче?

–  Ирина, - назвала я первое пришедшее на ум имя.

Темная рука Мусы, покрытая густым черным волосом, легла на мое бедро, обтянутое тонким капроном.

–  Смотры-ка, дэвочка и правда не против, - прохрипел Муса и обратился ко мне: - Давай, красавица, найдом укромное мэстечко, и мы тэбе покажим, что такое настоящии мужчины.

Встав из-за стойки бара, я вышла на улицу. Воздух посвежел, и на лужах появилась тоненькая корочка льда. Муса торопливо вышел

за мной.

–  Мне надо кое-что взять в своей машине, - произнесла я.

–  Да не бойса, мы нэ заразные, - услышала я вслед голос Мусы.

Наблюдая за тем, как я ищу что-то в салоне «лексуса», кавказцы насторожились.

–  Нэ проста эта баба. Смотры, маладая такая, красывая, и на такой крутой тачке с питэрскыми намэрами. С чиго бы ей мужиков тут клэить?

–  Да ест такые бабы, - успокоил брата Муса.
– Им нычэго нэ надо, только трахаца, и чтоб мужыки пастаянна новые были.

Я подошла к кавказцам и, подняв стволы двух пистолетов с глушителями, прицелилась в их на испуганные лица.

–  Оружие есть?

Муса аккуратно опустил руки и вдруг резко выхватил из-за пояса пистолет. Раздался хлопок. С тяжелым стуком пистолет упал на асфальт.

–  Еще.

–  Нэту болшэ. Мамой клянус.

Ногой отбросив ствол подальше, я холодно посмотрела на двух застывших, с поднятыми руками, братьев. Из окровавленной раздробленной руки Мусы падали на асфальт крупные капли крови.

–  Штаны снять.

–  Ирышка, ну ты чо? Нэ шути так.

–  А я не шучу, - отрезала я.
– Спускайте штаны.
– Кто ты?

–  На том свете вспомнишь…

Братья нехотя растегнули ремни, и брюки упали вниз, обнажив их волосатые ноги…

* * *

Утреннее солнце обещающего быть морозным дня осветило два посиневших трупа, возле которых с умным видом расхаживал участковый милиционер, потирая замерзшие руки. Лицо одного из трупов вмерзло в схватившуюся льдом лужу. Рука другого в отчаянии тянулась куда-то, очевидно, в сторону убийцы. На первый взгляд, произошло рядовое убийство в ходе бандитской разборки, если бы не одна деталь. У трупов были спущены штаны и напрочь отстрелены гениталии. Смерть наступила в результате болевого шока и потери крови. Отброшенный в сторону пистолет к убийству не имел никакого отношения, так как найденные гильзы не соответствовали этому виду оружия. Сидя в милицейском уазике, участковый составил подробный протокол. Опросив немногочисленных свидетелей, согласившихся дать показания, он выяснил, что вчера убитые в баре познакомились с молодой красивой женщиной, приехавшей на новом «лексусе» перламутрового цвета с питерскими номерами, которых никто не запомнил. По словам барменши, красивая брюнетка явно заигрывала с кавказцами и потом вместе с ними покинула заведение.

Опытный участковый задумался: «Эти двое братцев уже много всякого натворили в нашем тихом городке. И найти концы этого убийства будет очень трудно. Скорее всего, невозможно. А стоит ли искать?»

Почесав начавший лысеть затылок, участковый увидел подъехавшую труповозку. Выйдя из машины, он помог санитарам оторвать примерзшие за ночь тела от асфальта. Санитары сложили трупы на носилки, упаковали в черный полиэтилен и задвинули в дверцы микроавтобуса, который тут же взревел двигателем и исчез за поворотом, направляясь к мрачному зданию чудовского морга.