Я не играю
Шрифт:
– Видимо, мне никогда этого не понять.
Он пристально посмотрел на меня, нажал ещё несколько кнопок. Игра начала загружаться, и Демьян протянул мне джостик.
– Возможно, если ты захочешь, то поймёшь.
Я мысленно пообещала себе, что очень постараюсь. Но говорить ничего не стала. Первый час Лукин не комментировал мою игру. А только наблюдал, покачивая в руке бокал. Мой Марио прыгал, отчаянно уходя от опасности, я дергалась вместе с ним и огорчалась, когда всё же проигрывала. Азарт захватил меня, и я кричала, выплёскивая эмоции в пространство.
– Быстрее, прыгай!
Когда
Демьян стал озвучивать свои мысли, и играть стало легче. Его бархатный, мягкий голос обволакивал моё сознание, направляя, обнадёживая. Я сама не заметила, как прошла второй и третий. Марио бежал по тоннелям, перепрыгивая препятствия. Мы с Демьяном советовались, как пройти сложный участок, поставив игру на паузу, а потом я сломя голову кидалась в атаку. И проходила! Или с треском проваливалась. Драйв переполнял меня.
Неожиданно после очередного моста с лавой мне повстречался не грибок, а пиксельная принцесса, так похожая на Марио. И на экране хризантемами расцвёл салют. Я оглушенная смотрела на это и не понимала, что происходит. Повернувшись к Демьяну, заметила на его губах привычную уже полуулыбку.
– Ты прошла все уровни.
– Как это?
– Ну, мы договаривались на четыре, а ты прошла восемь миров и спасла принцессу.
Я никак не понимала, что происходит. Я просто прошла всю игру? Это конец? Чувство лёгкого сожаления было очень неожиданно. Словно закончилось что-то прекрасное. Только сейчас я поняла, что руки дрожат от напряжения, а глаза слезятся. Я так напряжённо следила за персонажем, так переживала за него.
– Это было прекрасно. – я улыбнулась и потёрла глаза – Ты был прав.
Демьян не стал говорить мне «я же говорил» или подкалывать, просто кивнул, принимая мой ответ. Он встал, потянулся и пошёл на кухню. А уже через минуту вышел со вторым бокалом и закусками. На деревянной доске для закусок было закреплено два бокала и несколько видов сыра, мёд, орехи и виноград. Я поняла, что пялюсь на него, открыв рот. Сказать, что я удивилась, ничего не сказать. Это было совершенно не в его стиле. Ни разу в клубе с друзьями Демьян не заказывал вино. И никогда не сидел с таким расслабленным и отрешённым лицом.
Я попробовала вино и облизнулась. Тонкие ноты белого вина оставляли цветочное послевкусие. Напиток был очень лёгким и вкусным.
– Всё это похоже на романтику. Не хватает только лёгкой фоновой музыки.
Лукин достал смартфон, пару раз стукнул по дисплею и из невидимых динамиков полился джаз.
– Теперь всё идеально?
– Да. – прошептала я.
Освещение стало не таким ярким, а в углах зажглись бледные светлячки. На огромном мониторе разгорелся цифровой костер. Пламя полыхало на поленьях, не грея, но создавая уют. Мы молчали, но тишина не была натянутой или давящей. Она была уютной, такой, когда каждый может подумать о своём и отдохнуть, но всё равно находиться рядом.
– Когда умерли
Я пережила минуту тупой боли, привычным отголоском вспыхнувшую в груди.
– Почти два года назад. Через месяц после моего восемнадцатилетия.
– Расскажи мне о них, если хочешь, конечно.
В уголках глаз защипало. Зажмурившись, я помассировала переносицу.
– Зачем?
– Я точно не знаю, своих родителей я никогда не видел, но думаю тебе тяжело оттого, что не с кем поговорить о них. Максим не в счёт, с ним ведь приходится быть сильной и понимающей?
Как точно Демьян описал эту дилемму! Единственный кто знал мою семью так же хорошо, как и я это мой племянник, но ему самому было очень тяжело принять эту потерю.
Я смахнула первые слезинки с щёк и начала говорить. Рассказала, как Юля меня поддерживала. Мы были не просто сёстрами, несмотря на большую разницу в возрасте мы были подругами. Гуляли вместе в лесу неподалёку, а потом в парке. Нянчились с Максом, помогали родителям, пели одни и те же песни. Она давала мне советы о парнях, а я ей о выборе одежды. Мы смеялись до слёз, слушая выступления комиков, и сами старались шутить также весело.
С мамой мы часто готовили. Она душилась терпкими цветочными духами и напевала, заваривая чай. Не было такой проблемы, с которой нельзя было прийти к маме. Весь её мир крутился вокруг её семьи. Нет, она любила вышивать крестиком и вязать странные шарфы, работала, любила и была любима, но как она сама говорила: у неё не было ничего дороже её семьи.
Мой отец – сильный мужчина. Он работал не покладая рук, но у него всегда было время, чтобы посмотреть мои рисунки или помочь сестре с математикой. Именно он выкинул непутёвого муженька Юли и взялся за воспитание внука. Он всегда хотел сына, но у них с мамой не вышло. Отец любил маму безумно, словно она неотъемлемая часть его самого.
Я уже охрипла от слёз, но продолжала говорить, ведь мне нужно было сказать то, что я ещё никому и никогда не говорила.
– Знаешь, это ужасно, но я рада, что они погибли все вместе, и им не пришлось переживать смерти любимых людей. Это невыносимо.
Сказав это, уже больше ни слова не смогла произнести. Рыдания душили меня. Я думала, что боль хоть немного ушла, а оказалось, она затаилась внутри и только ждала случая, чтобы вгрызться в меня. Демьян потянул меня за плечи и пересадил на узкий диван. Он обнял меня и качал в объятиях, пока я не затихла.
– Прости, я испортила такой прекрасный вечер. – шмыгнула я носом.
– Всё в порядке. Тебе это было нужно.
Я прислушалась к себе и поняла, что струна, натянутая посередине моей души, стала понемногу расслабляться. И впервые за долгое время, я смогла свободно вдохнуть. Нет, я не забыла и не пережила, но сказав сейчас всё это, я стала на путь исцеления.
Подняв глаза на Демьяна, я затаила дыхание. Его глаза, сейчас темные и глубокие, внимательно смотрели на меня. Я была ему безумно благодарна за возможность выговориться. Он не осуждал, я чувствовала это. Он просто был рядом. И это было так ценно сейчас. Я люблю его. Мысль пробежала в сознании, как удар током. Ничего не могу с собой поделать. Я люблю!