Я не играю

Саммер Майя

Снилась мне неразбериха. Лоскуты снов сменяли друг друга, и уловить нить сюжета мне так и не удалось. Но один сон я помню очень хорошо. Лазурные своды храма смыкались над моей головой. С икон на меня смотрели святые понимающими взглядами. Запах ладана и гвоздики впитывался в волосы и одежду. А в лучах света из разноцветных витражных окон танцевали пылинки и дым. Я шла по пустому проходу, пытаясь понять, зачем я здесь.

Колокола молчали, а мне хотелось услышать их звон. Праздничное настроение поселилось в душе. И мне хотелось петь вместе с хором. У алтаря

стояла Юля. Её голову покрывало тонкая тюль из небесной паутинки. Она внимательно смотрела на огромную ростовую икону, такую красивую, что моим глазам стало больно. Я отвела взгляд, а Юля нет. Молчание затягивалось и мной всё больше овладевало возбуждение. Мне хотелось куда-то бежать, что-то делать. Ощущение срочности и важности моего задания крутилось в моей голове.

– Юль, прости меня.

Сестра повернула голову и удивлённо глянула на меня. А потом её звонкий смех разлетелся горошинами по полу, отскакивая от стен и даже потолка.

– Ваш путь только начинается. Иди по нему с высоко поднятой головой.

– Какой путь? О чём ты?

– Ты всё поймёшь. Но думай головой!

– Я думала, ты скажешь, слушай своё сердце.

– Хорошая песня, но значение этой фразы сильно переоценено.

– Мы так скучаем по вам.

– Знаю, Марь, знаю.

Юля оглянулась, словно её кто-то окликнул. Она кивнула, ещё раз взглянула на меня, потянулась ко мне, будто хотела обнять, но потом резко развернулась и пошла по проходу. Каблуки её туфель громко стучали по каменному полу. Тяжёлая дверь закрылась за моей спиной, оглушительно хлопнув.

Я выпала из сна слишком резко. Ещё минут пять пришлось догонять реальность, пялясь в потолок. В прихожей возились и громко смеялись парни. От угрюмого и злого Макса не осталось ничего. Он что-то рассказывал Демьяну, взахлёб и наверняка активно жестикулируя. Я прислушалась, ну да, два любителя компьютерных игр встретились.

Моё помятое со сна лицо призывало сидеть в комнате и не высовываться, но я плюнула на всё и поплелась в коридор. Максим уже тащил на кухню всякие вкусняшки и торт, а Демьян, привалившись к косяку, размышлял о чём-то своём.

Свет косым лучом падал на его лицо, создавая причудливую картину. Я задохнулась от этого нереального зрелища. Постаралась запомнить каждую деталь, каждую чёрточку и ломаную линию. Смотрела, пока глаза не заслезились. А Демьян смотрел на меня в ответ.

– Ну, Маш!

– А?

– Сто лет тебя же зову! Пойдёмте чай пить.

– Э.. хорошо, Макс.

Не знаю, сколько мы стояли, и сколько бы ещё простояли вот так.

– Как погуляли? – спросила я, когда мы уже расселись перед чашками с ароматным чаем.

На столе стояли пирожные и халва, рахат-лукум, шоколадные конфеты и цукаты. У меня глаза разбегались от этого. Я вопросительно посмотрела на Демьяна.

– Максим сказал, ты любишь сладкое. А когда я спросил, что именно он ответил – всё!

Демьян пожал плечами, будто это всё объясняло.

– Ага, ты же ужасная сладкоежка! Мы зашли в магазин по пути. Там и закупились. Погода на улице класс! Кстати,

по дороге я видел Серёгу, но он не подошёл поздороваться. А ещё у Демьяна такая крутая тачка!

Я понимала восторги Максима, но совершенно не понимала к чему реплика про Сергея. Ведь явно неспроста.

– Кто такой Серёга? – словно невзначай спросил Демьян.

– А, Машкин ухажёр. – беспечно отозвался Максим, накладывая себе в тарелку всего по чуть-чуть.

Вот паршивец!

Ад и Рай

– Он не ухажёр! – заинтересованный взгляд Демьяна переместился на меня, и я сочла нужным пояснить – Ну он… в общем, чисто технически он… ну как сказать.

Я поняла, что последнюю минуту блею как овца и резко захлопнула рот. Какого чёрта я вообще должна перед кем-то оправдываться? Я свободная девушка и могу общаться с тем, с кем захочу! Возмущение прибавило злости и решительности.

– Сергей - мой друг, и да, он ухаживает за мной. – я сдвинул брови – Максим, тебе не пора делать уроки? Математика и история, конечно, не так интересно, как моя личная жизнь, но всё же будь добр.

Он понуро кивнул, хотя вряд ли осознал, почему я на него рассердилась, и попрощался с Демьяном. Ты посмотри! Один день, и они уже лучшие подружки! Нет, я не завидовала, хотя, возможно, совсем немного и завидовала. Мне тоже хотелось дружить с племянником, но приходилось его воспитывать. Заставлять делать уроки, ходить в школу, есть полезные продукты, а не только чипсы. И за всеми этими необходимостями мы перестали быть «веселой тётей, балующей племянника», а стали «строгой опекуншей и несчастным подростком». Я вздохнула.

– У тебя хорошо получается. Ну, знаешь, общаться с ним, словно вы давние друзья. – сказала я.

Потянувшись за очередным козинаком, я поймала насмешливый взгляд.

– Что?

– Ничего, просто ты такая милая, когда таскаешь сладости со стола. Я был на месте Макса. Мне тоже казалось, что меня никто не понимает и я всегда один на один со своими проблемами.

– Но был кто-то, кто показал тебе, что это не так?

– Нет, я и, правда, был один.

Я представила себе маленького Демьяна, сидящего у окна на железной кровати и смотрящего вдаль невидящим взглядом. И слёзы навернулись у меня на глазах. Лукин закатил глаза и принялся подворачивать рукава белоснежной рубашки.

– Сотри из своего воображения всё, что ты там себе придумала. Я был хулиганом и задирой. И одиночество – не приговор, а освобождение от общения с окружавшими меня мразями.

Его голос не был жёстким. Он говорил, словно о самой простой и естественной вещи во вселенной. Но дети воспринимают мир как данность, и то, что кажется взрослым, не прекращающимся кошмаром для них просто жизнь. Неужели он и сейчас думает, что одиночество прекрасно и вокруг одни мрази? Если это так, то я не понимаю, что он здесь делает. Эта мысль зудела, как укус комара и в опасениях, что я расчешу её и будет зудеть, и болеть сильнее, я перевела разговор в более мирное русло.