Я не могу проиграть!
Шрифт:
Я посмотрела на Вадика, он говорил о себе. Мы давно дружили, но он никогда не упоминал об отце, а мне было неудобно его расспрашивать.
– Лучше не иметь совсем, чем иметь и потерять, – ответила я.
– Нет, Вика, лучше любить со всей страстью и недолго, чем не любить совсем. У тебя была настоящая семья и это лучше чем ощущать пустоту, понимая, что отца нет. У тебя осталась хотя бы память о том, как он тебя любил, у меня же память о том, что он не захотел меня увидеть.
Первый раз Вадим заговорил так откровенно, но я не была готова сейчас слушать его историю и перевела разговор на другую
– А что ты скажешь маме, когда будешь ей звонить?
– Скажу, что приеду через месяц с молодой женой, – усмехнулся Вадим.
– И она поверит?
– Конечно, поверит, я всегда очень серьезен.
– Ты собираешься на мне жениться? – подняла я брови.
– Как же ты самоуверенна?! Я же не сказал, что приеду с тобой. С тобой мы развлечемся. Ты же ведь не собираешься связывать себя никакими обязательствами?! А есть девушки, и таких большинство, которые ужасно хотят замуж.
Как же я ненавидела его уколы. То он ласковый, то ехидный и от этих перемен можно с ума сойти. В его глазах я выгляжу избалованной девчонкой.
– Собирайся, жених, а то еще простудишься и заболеешь до свадьбы. Уже солнце садится.
– Я встала. Огляделась: – Интересно, который час?
– Без двадцати восемь, – отозвался качок в синих плавках, оглядев меня с ног до головы.
– Спасибо, – нежно пропела я, оценив его мускулатуру.
– Пошли сейчас же, – сгреб меня в охапку вскочивший Вадик.
– А может, еще останемся, закат посмотрим?
Вадик больно стиснул мне руку и зашипел в ухо:
– Хочешь довести дело до драки, продолжай строить ему глазки.
– Да ладно уж пошли, – улыбнулась я. – И отпусти меня, ревнивец.
Глава 7
Мы часто ужинали в маленьком кафе на берегу моря. Один вечер и стал началом взросления. Мы поели шашлыков, выпили местного вина, и Вадик пригласил меня на медленный танец. Музыка плыла под куполом темного неба с яркими вкраплениями звезд. Вокруг нас, на маленькой площадке, тесно прижавшись друг к другу, танцевали парочки. «Эта ночь словно создана для любви», – подумала я, вдохнув сладкий аромат олеандров.
В перерывах между музыкой до нас доносился шум волн, разбивавшихся о берег.
– О чем думаешь? – спросил меня Вадик.
– О жизни. Совсем недавно мне казалось, что я не смогу смириться с маминым предательством и всем остальным, что после случилось. Думала, что эта боль всегда будет со мной, а вот здесь, на море, я поняла, что снова могу и хочу жить.
– Иногда я удивляюсь, что тебе только шестнадцать. Ты какая-то слишком умная.
Вадим обнял меня за плечи и, мы, устав прижиматься на пятачке и смотреть на чужие поцелуи, спустились к морю и, разувшись, пошли по воде к дикому пляжу. Там никого не было, мы сели на забытые кем-то полотенца. Я чувствовала его руки, губы, он шептал мне ласковые слова, созвучные звуку волн.
Я стала растягивать ему рубашку. Он перехватил мои и руки и спросил:
– Ты действительно этого хочешь?
– Да.
– И ты не будешь потом жалеть?
– Конечно, нет, глупенький.
Эта ночь была самой восхитительной в моей жизни: я делала все, что было раньше под запретом, и это придавало особый вкус нашим поцелуям и ласкам. Мы были совершенно
«Как правильно я сделала, что приехала сюда», – подумала я в который раз.
Мы долго барахтались у берега. Я убегала от него, он догонял и снова целовал меня. Наверное, в тот момент, Вадик тоже был счастлив, но я боялась спросить, он все равно превратил бы все в шутку.
Так мы и жили: плавали и загорали, а потом бежали в нашу комнату, чтобы упасть в объятия друг друга. Я похудела и загорела, лицо приобрело незнакомое мне взрослое выражение, а в глазах притаилась тайна.
На то время мне удалось отодвинуть от себя все проблемы, но однажды утром я проснулась раньше обычного с чувством тревоги. У нас заканчивались деньги, пора было возвращаться в Москву, а мне этого очень не хотелось. В плохом расположении духа я выбралась из постели и вышла в сад. Хозяйка, сдававшая нам комнату, поливала сад. Розы, темно-красные, розовые, желтые и белые, пышные, совсем непохожие на подмосковные показались мне прекрасны. Казалось, они впитали в себя всю красоту моря и солнца. До сих пор мы редко разговаривали с хозяйкой, лишь иногда я ловила на себе внимательный взгляд ее добрых глаз. Мария Васильевна – маленькая живая старушку с гладко зачесанными волосами, собранными в аккуратный пучок, чем-то напоминала мою бабушку.
– Какие у вас чудесные розы. «В Москве таких нет», —сказала я.
– В Москве, деточка, нет тепла, ни солнечного, ни душевного. Там другие люди и другие цветы.
– Это верно. Люди бледные, а розочки хилые. Нам всем не хватает солнца, – согласилась я. – И когда вы успеваете за ними ухаживать, их так у вас много?
– Ухаживать не самое сложное, с ними другая беда.
– Какая же?
– Никто не хочет их покупать. Кому нужны розы в южном городке, когда они растут в каждом саду? А жить-то надо. Пенсия маленькая, комнаты сдаются только в сезон, – Мария Васильевна положила шланг на землю и окинула взглядом свое хозяйство. – Вот, пытаюсь еще на цветах заработать, но получается плоховато.
– В Москву бы ваши розочки. У нас большой спрос на цветы, город огромный, праздников хватает.
– Да кто же повезет? – обреченно махнула рукой Мария Васильевна.
И тут замечательная мысль пришла мне в голову. Это был явно мой шанс, и я не собиралась его упустить. Только бы Вадик согласился. Но он не сможет отказаться, ему тоже нужны деньги. В любом случае, я его уговорю, главное – договориться с Марией Васильевной, решила я.
– Мария Васильевна, у меня есть идея как нам заработать на этом, – со всей серьезностью сказала я.
Мария Васильевна с удивлением посмотрела на меня.
– Тебе лет-то сколько? – спросила она меня.
– Не важно, сколько мне лет! Мне очень нужны деньги. – Женщина смерила меня недоверчивым взглядом. – Вы не пожалеете! – уверенно сказала я, поднимая вверх подбородок.
Мария Васильевна выключила воду и предложила присесть на скамейку.
– Мы с Вадимом будем продавать ваши розы в Москве, – начала я излагать свой первый в жизни коммерческий план. – Вадим, это мой парень, с которым мы снимаем комнату.