Я не могу проиграть!
Шрифт:
Бросив в угол школьную потрепанную сумку, я прошлепала босиком на кухню. На своем месте у окна сидел папа, показавшийся мне непривычно грустным.
– Привет! – я чмокнула его в щеку.
– Мама должна тебе кое-что рассказать, а я пройдусь, чтобы вам не мешать, – быстро сказал он, пряча глаза.
Я опустилась на краешек стула.
– Тебе не нужно уходить, – сказала мама. – Вика уже взрослая и будет лучше, если мы вместе все обсудим.
– Мы вместе все обсудим?! – повторил папа. – Ты не понимаешь, что нас, – он сделал ударение на этом слове и горько усмехнулся, – нас больше нет!
Я ничего
– Мама! Папа! Что происходит? – я беспомощно переводила взгляд с одного на другого, но они не обращали на меня внимания.
– Имей мужество рассказать о том, что ты сделала с нами из-за своей великой любви, – поморщился отец, вскакивая со стула. – Только не надейся, что наша дочь тебя поймет.
Хлопнула входная дверь. Мы остались вдвоем с мамой. Я молчала, потрясенная и убитая.
– Куда ушел папа? – выдавила я из себя.
– Не знаю, – мама постукивала тонкими пальцами по столу, глядя в окно.
– Мам, что произошло? Вы поссорились?
– Дело в том, доченька, что мы с твоим отцом разные люди, – начала она, глядя куда-то мимо меня. – Да ты и сама это замечала. – Единственное, что объединяет нас – это ты. В остальном – каждый из нас уже давно живет своей жизнью. Я – музыкой, гастролями, концертами, а папа – своими экспедициями, в которых он проводит больше времени, чем с нами. А когда мы встречаемся, то уже не знаем, что делать вместе, такие разные у нас интересы. В общем, мы, – она сделала паузу и с трудом выговорила – решили развестись.
– Ерунда какая-то, – потрясла я головой. – Вы прожили вместе столько лет и вдруг обнаружили, что не подходите друг другу?! Но до сих пор все же было хорошо, вы даже не ссорились?!
Мама вздохнула и опять начала постукивать пальцами по столу. Ей не хотелось ничего мне объяснять, но я должна была знать всю правду, какой бы горькой она ни была.
– Тебе придется мне все рассказать, – заявила я.
– Постарайся понять – ты уже взрослая – я полюбила другого человека и не могу больше оставаться с твоим отцом.
– Что? Ты влюбилась? – удивилась я. – Кто он? Кто может быть лучше папы? Кто еще будет так любить тебя? – выкрикнула я, словно мы поменялись ролями.
– Его зовут Николай. Он играет на виолончели в нашем оркестре. Он близок мне по духу. У нас одно общее дело – музыка. Мы любим друг друга, и я, наконец, поняла, что такое счастье.
– А все эти годы ты была несчастной? – допрашивала ее я. – А как же папа? Как он будет жить без тебя? – почему-то мне не пришла в голову мысль о себе, словно я уже была не с ними.
– Не знаю, доченька, – при упоминании о папе у мамы стал виноватый вид. – Думаю, он привыкнет, он сильный. Встретит другую женщину, полюбит. Мужчины недолго остаются одни.
– Напрасно ты себя утешаешь, – сказала я. – Папа однолюб, он не сможет тебя забыть, и ты это знаешь.
Мама опустила глаза вниз и заморгала, пытаясь сдержать слезы. Я смотрела на нее, и у меня разрывалось сердце. Мне было обидно за отца – моя мать, которую он так любил, предпочла ему другого. Моя семья была моей опорой, моей крепостью, и мне казалось, что у меня всегда будет этот дом, где живут самые близкие люди, которые меня любят.
Я уже чувствовала себя потерянной и одинокой.
«Нас
– Пойду на улицу, – бросила я и выскочила из-за стола, не дожидаясь ответа.
Не разбирая дороги, я шла по залитым солнцем улицам, от сладкого запаха сирени кружилась голова, а я думала, как мне жить дальше.
Долго бродила вокруг пруда и стен Новодевичьего монастыря, иногда плакала, иногда разговаривала сама с собой. В конце концов, решила, что после развода не останусь с матерью, а буду жить с отцом, куда бы он ни уехал.
Вернулась я поздно, дома никого не было, и я решила, что мама, наверное, с ним, со своим музыкантом. В груди поднялась волна ревности, следом за которой пришло любопытство – мне захотелось увидеть, как выглядит мужчина, разрушивший нашу семью. Может, мне удастся поговорить с ним, объяснить, что он не имеет права на маму, потому что она принадлежит другому? А вдруг, увидев меня, он и сам поймет, что у нее семья и что он не прав? С этой мыслью я легла в постель и пока не заснула, подбирала слова, которые скажу ему при встрече.
Глава 2
Неделю после этого разговора я провела плохо осознавая окружающее и не испытывая никаких желаний. Я ходила в школу, но совершенно не понимала, что объясняли учителя, разговаривала с подругами, но не слышала, что мне рассказывали, много гуляла, но не замечала ни весны, ни пения птиц. К счастью, экзаменов в десятом классе не было, а все важные контрольные уже были написаны раньше. Иначе не знаю, с какими отметками я бы закончила год. Мысли постоянно кружили вокруг предстоящего развода родителей, и я не могла заставить себя учиться. Никому из подруг я не рассказывала об этом, не хотела их жалости, поэтому в компании старалась играть прежнюю себя: жизнерадостную и веселую. Единственным, кто все знал, был мой друг Вадик, который вырос без отца.
В нашей компании Вадим пользовался заслуженным авторитетом: не был маменькиным сынком, несмотря на уважительное отношение к матери, хорошо учился, но не стал любимчиком учителей, часто выдумывал смешные проделки, но не прослыл хулиганом. С девочками он не встречался, вежливо давая понять, что женский пол его не интересует. Исключение составляла я: мы дружили с детского сада, учились в одном классе, поэтому общались, не обращая внимания на разницу полов. Я рассказывала ему о своих романах, Вадик давал ценные советы, утешал, когда я была расстроена, смеялся над моими ухажерами и говорил, что никогда не влюбится в меня даже при полном истреблении женского населения. Так что мы действительно дружили, и нам не было дела до косых взглядов одноклассников.