Я не толстая
Шрифт:
Откуда-то из толпы меня позвал знакомый голос:
– Хизер!
Но тут же какая-то женщина с толстым слоем грубого макияжа на лице и очень пышной прической сунула мне в лицо микрофон.
– Мисс Уэллс, это правда, что вы и ваша бывшая любовь, Джордан Картрайт из группы «Гладкая дорожка», снова вместе?
Я даже рта раскрыть не успела, чтобы ответить: на меня накинулся другой репортер.
– Мисс Уэллс, это правда, что вас пытались убить уже второй раз за два дня?
– Мисс Уэллс, – спросил третий, – как вы относитесь к слухам, что эта бомба – часть террористического заговора, направленного
– Хизер!
Купер вырос над протянутыми микрофонами и фотоаппаратами. Он показал мне на боковую дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен».
Но не успела я сделать попытку пробраться к этой двери, как кто-то схватил меня за больное плечо и закричал:
– Хизер, это правда, что вы возвращаетесь на сцену и будете участвовать в рекламе нового аромата от Келвина Кляйна для новой осенней коллекции?
Слава богу, тут появился полицейский. Он протиснулся сквозь толпу репортеров и взял меня за здоровую руку. Прокладывая путь дубинкой, он буквально протащил меня через толпу.
– Все в порядке, все в порядке, – повторял он с бруклинским акцентом, к которому я успела уже привыкнуть и которому научилась доверять за то время, что живу в Нью-Йорк сити. – Пропустите даму, ребята, имейте сочувствие к пациентке, дайте дорогу.
Этот полицейский втолкнул меня в дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен» и встал, как супергерой из популярного комикса, охраняющий Форт-Нокс.
За дверью оказался тот самый коридор, где я рассталась с Купером и детективом Канаваном, когда меня повезли на рентген. За это время к Куперу и Канавану присоединилась еще целая толпа: здесь были Пэтти, Фрэнк, Магда, Пит и почему-то доктор Джессап. Увидев меня, Магда и Пэтти заохали и запричитали. С чего бы это? Мне казалось, я привела себя в порядок.
Пэтти вскочила со стула и крепко обняла меня – понимаю, она сделала это по-дружески, но мне было довольно больно. Она плакала и причитала:
– Я же говорила, тебе нужно найти другую работу! Эта тебе не подходит, она слишком опасная!
Магда тем временем смотрела на мои руки, и ее челюсти как-то странно двигались. Никогда не видела, чтобы у нее были такие испуганные глаза.
– О господи! – повторяла она, то и дело бросая осуждающие взгляды на Пита. – Ты говорил, что дело плохо, но не сказал, что ТАК плохо.
– Со мной все хорошо! – Я попыталась высвободиться из до невозможности длинных рук Пэтти. – Правда, Пэтти, я в порядке.
– Черт, Пэт, ты делаешь ей больно! – Это вмешался Фрэнк. Он с тревогой разглядывал меня, освобождая от рук Пэтти. – Ты правда нормально себя чувствуешь? Видок у тебя ужасный.
– Все нормально, – соврала я.
Меня трясло – не столько из-за пережитого в шахте лифта, сколько из-за пережитого в лапах репортеров. Откуда они взялись? Откуда так быстро прослышали о бомбе? Нью-Йорк-колледж редко попадает в газеты. Как эта история отразится на моем испытательном сроке? Вдруг она мне повредит?
Доктор Джессап негромко кашлянул, и всеобщее внимание обратилось в его сторону. Он держал огромный букет подсолнухов. Для меня. Доктор Джессап принес мне цветы!
– Ну что, Уэллс, – сказал он самым серьезным тоном. – Нравится вам быть в центре внимания, а?
Я была так тронута, что
Но он еще не закончил. Он наклонился ко мне, поцеловал в щеку и сказал:
– Рад, что вы целы, Уэллс. Это от нашего отдела.
Он протянул мне цветы. Я беспомощно подняла забинтованные руки, и тут подоспела Магда и взяла за меня букет. Доктор Джессап не заметил, что она хмурится, а если и заметил, то не подал виду. Не услышал он и ее ворчание:
– Дарит цветы, понимаешь, а надо бы дать прибавку к жалованью.
– Рейчел просила передать, что она очень сожалеет, что не смогла приехать, но должен же кто-то оставаться на боевом посту. – Доктор Джессап улыбнулся, демонстрируя все тридцать два зуба. – Естественно, она не знала, что тут столько репортеров. Уверен, она пожалеет, что не приехала. Ну, кому вы собираетесь продать свою историю? «Развлечение сегодня вечером» или «Путь в Голливуд»?
– Больше всего заплатит «Пост», – подсказала Магда, не понимая, что доктор Джессап шутит. – Или «Инквайер».
Я улыбнулась:
– Не волнуйтесь, я не собираюсь встречаться с прессой.
Похоже, доктора Джессапа мои слова не очень убедили.
На его лице дружелюбное выражение сменилось озабоченным. И тут я вдруг поняла, что он явился в больницу по одной единственной причине: чтобы выяснить, собираюсь ли я предавать происшествие огласке.
Наверное, мне следовало сразу догадаться, что доктора Джессапа привела сюда не забота обо мне. Он лишь хотел минимизировать ущерб. Видно, подозревал, что дело очень серьезное, иначе с какой стати так далеко забираться в Вест-Виллидж? Но он, наверное, даже не предполагал, НАСКОЛЬКО все плохо. Бомба, взорвавшаяся в общежитии, пардон, в резиденции Нью-Йорк-колледжа, – это новость с большой буквы. Однажды нечто подобное случилось в Йельском университете, тогда об этом передавали по каналу «Си-Эн-Эн», новость стала главной на всех местных каналах, и это при том, что как оказалось, терроризмом там и не пахло.
А если учесть, что одной из пострадавших стала бывшая звезда молодежного попа, новость становится еще более горячей. Мое исчезновение со сцены не прошло незамеченным, его причины и сопутствующие обстоятельства (включая новое ранчо моей матери в Аргентине) широко обсуждались в прессе. Представляю себе статью в «Пост»:
Бывшая поп-звезда Хизер Уэллс, которая ради куска хлеба перебивается на малооплачиваемой работе после того, как ее бросил жених, а музыкальная карьера рухнула, чуть не была разорвана на куски взрывом бомбы.
Но все же я могу понять беспокойство доктора Джессапа. Если бы два его подчиненных просто пострадали в происшествии с лифтом – это одно дело. Но бомба в резиденции – это совсем другое. Хуже того, бомба взорвалась в том самом здании, где живет президент Нью-Йорк-колледжа. Что Джессап скажет попечителям? Бедняга, небось, уже думает, что от него уплывает вице-президентство.
Я не упрекаю его в том, что он заботится о собственной шкуре больше, чем о моей. В конец концов, у него есть дети, а у меня – только собака.