Я не вернусь. 3, 4, 5 части.
Шрифт:
Знаете стихотворение Эдуарда Асадова?
А вы смиряли строгую гордыню,
Пытаясь одолеть свои пути?
А вы любили так, что даже имя
Вам больно было вслух произнести?
Да, это больно. Невыносимо больно. Вот сейчас пишу эти строчки, а буквы перед глазами плывут. Тихо шепчу: "Саша... мой родной... мой любимый..." И вы знаете, как это тяжело? И рана на сердце еще свежая. И когда я уже уверенно думаю, что эта рана скоро затянется - как тут же все вскрывается, кровоточит, ноет, как будто все случилось только вчера. Но сейчас я научилась отвлекаться. Статьи, рассказы, даже стихи - все подряд. А еще я пересматриваю чуть ли не все знакомые и незнакомые сериалы - "Правосудие Декстера", "Сверхъестественное", "Обмани меня", "Побег", "Мыслить как преступник" - все, где нет сюжета с какой-нибудь любовной историей. А
Как там говорят? Новая жизнь - ну заходи, раз пришла.
А вместе с новой жизнью пришло и кое-что еще. Меня и раньше Катька иногда называла Тинь-Тинь - в честь феи из мультика про Питера Пэна, а тут я подумала так: другой город - другая жизнь - другое имя. И всем знакомым и незнакомым стала представляться Тиной. А псевдоним "Тина Сашина" придумала еще давно - в Белгороде. Хотя какой это псевдоним, если задуматься? Я ничего не придумывала - всего лишь сократила свое собственное имя и добавила фамилию, больше означающую принадлежность. Очень хотелось бы взять какой-то другой, но мои первые статьи, которые писались годом ранее, подписаны именно "Тина Сашина". Вот здесь я решила ничего не менять.
Я пытаюсь радоваться жизни. У меня не получается. Это трудно, на самом деле, и ни одному человеку в этом мире я не пожелаю того, что случилось со мной. Пытаюсь приспособиться к этому, но без Саши очень сложно. Невозможно. Мне не хватает именно его каких-то советов, поддержки, того самого важного для любой девушки мужского плеча.
Я пишу реально до изнеможения. До обморока. Круглыми сутками. И так изо дня в день, и знаете - меня это вполне устраивает. Даже не так. Мне это нравится. Я сознательно довожу себя до состояния, когда никаких других желаний, кроме как упасть лицом в подушку - не остается. Я не могу точно вспомнить, какой сегодня день, если не посмотрю в уголок на мониторе компьютера, где высвечивается дата. Я даже путаю части суток! И не могу сказать, сколько по времени сплю - два часа или двенадцать? Я стала настолько рассеянной, что, придя на кухню, минут пять пытаюсь вспомнить, зачем сюда пришла. Я могу уснуть в метро, в автобусе, дома на начальных титрах очередной серии какого-нибудь фильма, или сидя в горячей ванне, или перед компьютером, уронив голову на клавиатуру так, что каждая кнопка отпечатывается на моей щеке... В неподходящем месте и в неподходящее время.
На одной из старых фотографий времен моей учебы в педагогическом колледже у меня закрыты глаза. Кажется, я тогда еще поспорила с одногруппницей Виолеттой Самойловой о причинах моей постоянной сонливости. Не могу вспомнить всю суть нашего разговора, но сейчас я как никогда близко стою возле той, мелкой восемнадцатилетней Кристины, которая спала на парах и забывала записать домашнее задание.
... Я могу притворяться обычной. И мега-звезду всея Литературы могу из себя состроить так, что Лев Толстой в сторонке нервно курить будет, но на самом деле я не такая. Моя планета - это большая кружка крепкого кофе и компьютер с открытым текстовым документом. Я пишу о том, что вижу, что меня окружает. Помните как у Виктора Цоя? "Белый снег, серый лед на потрескавшейся земле..." - все просто и понятно, без всяких лишенных смысла образов (хотя у Цоя как раз-таки этих образов полным-полно; хотя бы в этой же песне: "Война - дело молодых, лекарство против морщин"). Практически у всех моих героев есть реальные прототипы. Я могу не знать историю полностью, но я могу ее додумать. Только раньше я писала в свободное время, а теперь - круглосуточно. С трудом, с красными от недосыпа глазами, но я пытаюсь таким образом выжить. Это единственное, что у меня получается в этой жизни. Это единственное, что не дает мне меня высыпать в ладонь те антидепрессанты, которые принесла мне Катя и которые до сих пор стоят запакованные в шкафчике на кухне. Я не чувствую ничего - радости, счастья, спокойствия, умиротворения. Даже злость и ненависть как-то утихли. Остались только боль и безразличие, а еще слабая надежда на то, что все будет хорошо.
Сейчас все, что мне остается, это продолжать маяться, тосковать, ждать, звать, вспоминать, мечтая повернуть время вспять. Когда-нибудь перестанет
Но знаете... прав был Паша Тарарыв, называя меня актрисой. Когда приходит "проверка" в лице Кати или Маши, я - само спокойствие. Поддерживаю разговор, показываю свой непомерный аппетит, улыбаюсь... Девчонки делают вид, что верят в мое желание жить, и закрывают глаза на то, если я вдруг резко ухожу в ванную и включаю на полную мощь воду, чтобы не было слышно моих рыданий.
Я не могу нормально жить, свободно дышать. От одной этой мысли накатывает новая волна истерики. Куда подевалась радостная, адекватная я? Вместо меня на кровати в обнимку с видавшим виды плюшевым серым барашком сидит потенциальная клиентка психиатрической лечебницы.
Если есть на земле место между раем и адом - то оно здесь, в моей спальне, на моей кровати, на которой я сворачивалась в клубок и беззвучно реву, чтобы через минуту кусать подушку и рвать зубами пододеяльник, едва сдерживая громкие рыдания. Меня разрывает внутри от переполнявших эмоций - неприятных, негативных, черных, холодных. Господи, пожалуйста! Я больше не могу! Я так хочу избавиться от этой боли, которая заставляет меня ненавидеть себя, ненавидеть эту жизнь. Саша... что же ты со мной сделал?
И где-то далеко в подсознании проскользнула ехидная мысль: "Дорогая, ты сама виновата..."
Да, я виновата, и от этого становится только хуже.
Я просто ломаю свою жизнь. Медленно, поэтапно, но я ломаю свою жизнь. И скоро настигну финишной ленточки. Почему не замечала раньше? В упор не замечала. А может, просто не хотела? Не знаю, но мне это очень не нравится. Я теряю дорогих мне людей. Они считают виноватой меня. А мне кого винить? Воспоминания? Память, черт бы ее побрал! Стереть бы ее, забыть к такой-то матери.
Господи, дай мне нормальной жизни! Счастья женского, любви взаимной... Не слышит. Я давно кричу, а Он не слышит...
* * *
Вот, в принципе, и есть вся моя история - такая, которая случилась со мной. Может быть, где-то и что-то я преувеличила, на некоторые события смотрела неверно и необъективно, совершала какие-то неправильные поступки, но... я ведь не прошу ни у кого оценок своих действий или суждений. Это просто моя жизнь, о которой мне очень захотелось вам рассказать. Я захотела написать правду. Правду о себе. О своих чувствах, сомнениях, надеждах, радостях, переживаниях, ожиданиях, страхах, обидах, потерях... О своем отчаянии. И о своем горе.
В общем и целом, моя жизнь - это действительно череда сплошного отчаяния. Да, у меня есть возможность исполнить мечту детства. Да, мои корявые статьи выйдут в журнале. У меня есть возможность заниматься тем, что нравится. И разве я могу быть чем-то недовольна?
Для кого-то, даже для многих - в этом и есть счастье. После переезда в Казань я пообещала себе, что никогда и никому не скажу, что несчастна. Но вот само философское понятие счастья... оно слишком личное, чтобы обобщать его. Всегда, во всем и у всех будет вот это нехорошее пресловутое "но". Камень преткновения, о который разбиваются хрустальные кораблики мечты. У одних он величиной с горошину, а у других - с целый айсберг. Я могу назвать тысячу примеров, когда женщины, бросив все - роскошную жизнь, особняки, бриллианты - ехали за своей любовью, самыми обыкновенными парнями, чтобы только быть счастливой. Вспомните жен декабристов? Офицерских жен? Инессу Микульчину? Леди Чаттерлей - ведь она не авторский вымысел, ее история реальна. Нереальна другая история - эльфийки Арвен, которая отказалась от бессмертия, чтобы быть с обычным человеком. Разве они были несчастны? Нет, они были счастливы, потому что были рядом со своими любимыми. Моя судьба в этом вопросе повернулась ко мне спиной.
Но знаете... закрылась одна дверь - открылась другая. Так всегда было и будет. В прошлом у меня очень сильное чувство - не привязанность, как многие думают, а именно любовь, большая семья и бесперспективная профессия воспитателя. В будущем буду продолжать строить карьеру в журналистике и надеюсь, напишу еще не менее десятка повестей, которые будут опубликованы. А еще в будущем у меня надежда на то, что все будет хорошо. Как должно быть. И я найду лекарство от этого раздирающего грудную клетку одиночества по ночам.