Я не забуду. Ты моя

– Катерина Григорьевна, мы вас сегодня не ждали, – подскочил охранник, испуганно глядя на меня.

– И вам добрый день, Василий, – пытаюсь произнести спокойно, но мне уже не нравится странная реакция мужчины. – Мне нужно отдать мужу бумаги, которые отец прислал с курьером.

– Так что же прямо в офис не направили курьера? – неожиданно поинтересовался Рокотов, растягивая губы в улыбке, а в его глазах я увидела страх. – Мы бы тут же все отдали генеральному. В лучшем виде бы сделали

все.

Что происходит? Где Павел?

– Так вы пропустите меня? – настойчиво спросила я, глядя на охранника, который загородил мне проход через турникет.

– Извините, но Павел Егорович просил его не беспокоить, – выдавил мужчина, не сдвинувшись ни на шаг.

– Мне кажется, вы забываетесь, Василий Петрович, – перешла я на жесткий тон избалованной дочери олигарха. – Или хотите остаться без работы? Так я вам это обеспечу. Если владелец компании узнает о том, что документы не были переданы Павлу Егоровичу по вашей вине, то вы тут же окажетесь на улице. Или забыли, как страшен в гневе Григорий Леонидович Вересов?

Охранник резко побледнел и отступил от турникета.

– Простите, Катерина Григорьевна, виноват, – глухо проговорил он, еле слышно добавляя: – Только и так я, возможно, не сохраню свое место.

Кажется, Павел занят чем-то крайне важным, раз так испугался Василий. И наверняка это важное носит юбку. Как же я устала от этого…

Я поднялась на лифте на президентский этаж, прошла по безлюдному зданию. Не похоже, что тут сегодня кто-то работает. А Павел сказал, что у них серьезное совещание.

Как и следовало ожидать, в приемной пусто. Вездесущей Ульяны нет на месте. Зато дверь в кабинет генерального раскрыта настежь. А там…

От открывшейся передо мной картины стало трудно дышать. Одно дело – знать, что муж изменяет мне, а другое – увидеть все собственными глазами.

– Еще, милый. Еще… Ах… Сильнее, мой неукротимый. Сильнее… Ах… – стонала под Павлом блондинка.

Любовники расположились на разложенном диване, на дорогой простыне. Играла тихая мелодия, на столике тарелка с фруктами и бокалы с вином. Полумрак. Жалюзи полузакрыты, создают иллюзию интимного пространства, предназначенного лишь для двоих.

Кажется, все было приготовлено заранее. Видимо, муж ждал свою любовницу. От этого становилось еще больнее. В душе что-то застыло.

На негнущихся ногах я доковыляла до ближайшего стула и упала на него.

Я не чувствовала слез, струящихся из глаз по щекам. Не ощущала ничего. Мне было просто больно. Мучительно больно.

– Моя удивительная девочка… Лучшая в мире… Моя… Ты моя, запомни это, Поли. Никому тебя не отдам… – услышала я рычание Павла в порыве страсти и непроизвольно открыла глаза.

Это что – закон подлости?

В зеркальном отражении дверцы шкафа мне была прекрасно видна пара на диване. Они все стонали и кричали в унисон, приближаясь к развязке. Хотелось закрыть уши, но я просто не могла пошевелиться.

В

сердце что-то надломилось, надорвалось. Хотелось кричать, чтобы прогнать эту жуткую боль. Мой замок из песка рассыпался, ушел в небытие. Моя семейная жизнь окончательно канула в лету. Пора что-то решать с этим фарсом.

Казалось, я отключилась и пришла в себя от прохладного сквозняка. Опять открыла глаза и увидела, что это мой голый муж раскрыл окно. От вида обнаженного мужского тела у меня появилось отвращение.

И как я могла жить с таким столько лет? Почему закрывала глаза на его измены?

Как можно было быть такой дурой?..

– Любимый, иди ко мне, – сладко пропела голая красотка, потянувшись, как кошка, объевшаяся сметаны.

– Иду, куколка моя, – тут же откликнулся Павел, отбросив сигарету, которую так и не докурил. – Ты сегодня превзошла все мои ожидания, Поли. Уверен, что и продолжение нашего банкета будет не хуже. Такого праздника секса стоит и подождать.

– Даже не сомневайся, мой страстный мачо, – глупо хихикнула девушка, потянувшись за поцелуем.

Я опять закрыла глаза. Не могу смотреть на все это. Появилось какое-то опустошение. Словно из меня выкачали все силы, и от меня осталась одна оболочка.

Нужно собраться, встать и потихоньку выйти из приемной. Не хочу, чтобы Павел заметил меня. Нельзя показывать ему, что он сегодня сделал со мной.

Удивительно, но у меня получилось подойти к дверному проему, ведущему в коридор.

– Павлуша, а женись на мне. Ты же не оставишь своего ребенка без отца? – услышала я и застыла, вцепившись в дверной косяк.

Что? Она еще и беременна?

– Ты же знаешь, это невозможно, – сухо оборвал любовницу Калинин.

– Но почему? – капризно протянула она. – Скажи, ты кого хочешь, девочку или мальчика?

– Никого. Если ты и правда беременна, то избавишься от этой проблемы, – жестко припечатал Павел. – Денег я дам.

– Нет, Павлуша, мы так не договаривались. Моему папочке нужен наследник. Так что разводись со своей клушей и женись на мне.

– Ты сама понимаешь, что говоришь, Полина? Ты же знаешь, что я не могу развестись. Иначе давно бы уже сделал это, – больно ударил меня словами муж. – Или ты хочешь, чтобы я лишился всего? Нет, дорогая, я не настолько сошел с ума. Я не разведусь с Катериной. Этого не будет никогда!

– Будет, Калинин. Сегодня же подам на развод, – жестко припечатала я, заходя в кабинет. И где только силы взяла для этого?

– Катя, что ты тут делаешь? – изумленно произнес неверный муж.

– Принесла документы, которые прислал отец, – как можно более спокойным тоном сказала я, равнодушно взирая на голого мужа и его любовницу.

– Григорий Леонидович будет против нашего развода, – фыркнул Калинин, натягивая боксеры.

– Посмотрим, – смело произнесла я, хотя в сердце закралась тревога. Папа всегда любил Павла больше меня.