Я не желаю нагибать!

Беренцев Альберт

Несмотря на возраст стражника, охрана здесь всего вполовину слабее, чем у дверей императора, ибо там стражников целых два. Интересно, что в библиотеке такого важного, что ее вообще охраняют?

Стражник видимо был в курсе о моем визите, так что не стал мне мешать — шагнул в сторону.

Библиотека оказалась громадным залом, заставленным циклопическими шкафами, полными книг и свитков. Здесь пахло пылью и было прохладно. Дворец располагается в предгорьях, и логично, что к вечеру здесь начинает холодать. А в библиотеке не топят,

вероятно, чтобы поддержать какой-нибудь особый микроклимат, чтобы книги лучше сохранялись. Или просто не хотят тратить дрова.

А еще в библиотеке царит полумрак, возможно по тем же соображениям сохранности книжек…

Ко мне уже спешил библиотекарь — человекобезьян, чем-то похожий на йети. То есть, на описания йети из псевдодокументальных статей.

Человекобезьян оказался рослым, мохнатым и седым. Причем, одежды он не носил, так что я мог видеть, что поседели у библиотекаря не только голова, но и муди.

Отсутствие одежды этот странный библиотекарь компенсировал густой шерстью, а еще громадными очками на носу. В руках огромный макакен тащил две безопасные, полностью закрытые масляные лампы. Логично: в библиотеке, плотно набитой сухой бумагой, с факелами не походишь.

Одну из ламп библиотекарь тут же протянул мне:

— Приветствую вас, господин ВиктОр, — на человеческом языке макакен говорил отлично, но ударение в моем имени сделал на последний слог, произнеся на французский манер, — Чем могу быть вам полезен?

Я взял протянутую мне лампу:

— Ну, даже не знаю…

— Вон там география, — библиотекарь указал мне на огромный шкаф, потом на другой, — А там история. А там — биографии первых императоров. Хроники покорения мира — вон в том шкафу, а вон в том — прелюбопытнейшие истории древнего хрониста Грога Канарейки, он занялся сексом с представительницей каждой зверорасы, а в некоторых случаях не брезговал и самцами, и всё это описал в своих книгах, во всех подробностях, весьма любопытных и…

Я бросил взгляд на объемистый шкаф и присвистнул:

— Неплохо. Судя по количеству томов, хронист Канарейка и правда потрудился на славу. Но я здесь не за этим.

Но мой взгляд скользнул дальше — в самый угол библиотеки, где помещалась секция, огороженная от остального зала толстой решеткой:

— А там что? Запретные гримуары? Темная магия? Древние знания о том, как уничтожить расу силами одного ее представителя?

— Никак нет, господин, — доложил библиотекарь, — Мы не знаем, что там.

— В смысле?

— В смысле: там свитки и книги на неизвестных языках. Собранные в этом мире, они все принадлежат перу представителей зверорас, в том числе уже полностью уничтоженных на данный момент. И прочитать их уже никто не способен.

— Ага, — я потер руки, уже предвкушая невероятные знания, я-то как раз умею читать на любых языках, — А зачем вы их заперли решеткой?

—

На всякий случай. Непонятные знания — опасны, господин. Неизвестно, что там, в этих книгах…

— Но ты можешь открыть для меня эту решетку?

— Разумеется. Но только по приказу Его Величества императора.

А вот это уже нехорошо. Нет, я уверен, что меня и в эту секцию пустят, но император может задаться нехорошими вопросами, зачем мне туда рваться.

— Император дал мне доступ в библиотеку, — напомнил я, — Во всю библиотеку целиком, в том числе и вот в эту секцию.

— Ну… — замялся макакен.

— Слушай, император запрещал пускать меня в запретную секцию?

— Не запрещал. Но ведь и не дозволял…

— Но в библиотеку-то он меня пустил, смекаешь? Пустил меня во всю библиотеку, во всей её библиотечной полноте. А значит: и в эту секцию тоже.

— Хех… — библиотекарь беззастенчиво почесал собственные седые муди, явно крепко задумавшись, — Ну вообще вы правы, господин. Только вот вы в этой секции все равно ничего не поймете. Я же говорю: там книги на давно уже вымерших языках…

— Это уже мои проблемы, — перебил я, — Разберусь. Посмотрю картинки, по крайней мере. И хватит чесать яйца, когда с тобой разговаривает человек, черт возьми!

— Ох, простите… — макакен поправил свои толстые очки, а потом почесал, но на этот раз уже голову, — Что ж… Если господин желает — я не смею ему мешать.

Обезьяний библиотекарь важно прошествовал к запретной секции, достал откуда-то из глубин своей густой шерсти связку ключей и отомкнул аж три тяжелых замка.

Потом со скрипом распахнул мне решетку двери. Ощущение было странным: будто я вхожу в полицейский обезьянник, и стоявшая рядом со мной буквальная обезьяна это впечатление только усиливала.

— Если я понадоблюсь господину — просто покричите, — посоветовал мне макакен, растворяясь в глубинах библиотеки.

— Окей…

Внутри запретной секции оказалось не так уж плохо. Конечно, за решеткой я чувствовал себя как в тюрьме, но в целом тут оказалось довольно уютно. Имелись даже стол и стул, чтобы спокойно почитать. Разве что мебель была очень древняя — эту секцию библиотеки обставили явно лет сто назад, и с тех пор сюда не ходили.

Шкафов тут было штук пять, но они были меньше остальных в библиотеке, в каждом шкафу — по паре сотен книг.

Ну как — книг… Скорее даже не книг, а просто текстов. Разглядывая полки в свете масляной лампы, я узрел как обычные традиционные кодексы с обложками и страницами, так и свитки, а еще какие-то натуральные глиняные таблички, камни с вырезанными рунами, даже какой-то изрезанный письменами хрусталь, а еще кожи, покрытые иероглифами, была даже…

Вот тут я уже едва поверил своим глазам: на полке стояла натуральная дискета.