Я ненавидел тебя 19 бутылок текилы
Шрифт:
Будто и не было десяти лет. Зачем ей Физицкий, который до сих пор не позвонил, не дал знать о себе? Её вдруг возмутила его параллельная жизнь. Захотелось оскорбить его, ударить. Подлец! Мерзкий негодяй! Всегда был занят только собой. Внезапно опостылела съемная комната, где они с Олегом провели незабываемые моменты. Все отошло, стерлось. Был только Портретов. Честный, добрый, настоящий.
Алевтина Федоровна заметила, что чайник вскипел, и ушла на кухню. Варвара поднялась с кресла и пересела за стол. Портретов задумчиво смотрел,
– Слава, я хотела сказать тебе… я должна… о том, что тогда произошло!– Тихо заговорила она и испугалась. Слова вырвались неожиданно. Вдруг он не поймёт, что она имеет в виду то прошлое, которое все замалчивали! И придется объяснять, оправдываться. Варвара замерла, уже жалея, что начала этот безумный и никому не нужный разговор. Слава повернулся к ней, в глазах мелькнул жадный интерес. Он не держал зла, она сразу это поняла. Успокоилась и решилась продолжить.
– Слава, тебе тогда пришлось нелегко из-за меня…
Он улыбнулся, но продолжал молчать. Это придало ей уверенности, потому что он хотел получить ответы. В глазах горел вопрос. Почему тогда, десять лет назад, она жестоко бросила его, предала? Варвара протянула руку и накрыла его ладонь своей. Он вздрогнул, но руки не убрал. Она обрадовалась, лицо вспыхнуло, голова закружилась.
– Я не хотела причинить тебе зла. Я не понимала, что происходит со мной. Мое прошлое оказалось сильнее моей воли. Возможно, это ошибка, и ты не хочешь говорить об этом, но мне необходимо объяснить.
– Хочу, Варвара.– Тихо ответил он.– Хочу говорить об этом.
– Ты не забыл?
– Нет.
– Тогда я скажу, доверюсь тебе, надеясь на твоё понимание и великодушие.
– Не нужно ничего говорить. Ты любила другого человека. Но не понимаю, почему тогда ты не призналась. Я бы понял. Не стал осуждать.
– Любила? Ах, да, тебе наверно Юля что-то рассказала…
Варвара вдруг поймала себя на том, что не знает, как объяснить ему правду. Она неисчерпаемо находила оправдания самой себе, но никогда не пыталась объяснить это вслух. Слова замерли, будто их заморозила ледяная буря. Портретов внимательно смотрел на неё, пытаясь что-то для себя понять.
Она быстро одернула руку, когда Алевтина Федоровна снова вошла в комнату. Старушка поставила на стол поднос с чаем, стала расставлять чашки, и заговорила о погоде. Варваре пришлось поддержать этот разговор. Она смотрела на Портретова, который был задумчив и отстранен. У неё тревожно билось сердце, ведь она понимала, что он обдумывал её слова, её порыв. И совершенно не было стыдно, наоборот, было легко, прекрасно. Варвара ощутила себя счастливой, готовой перейти черту, которую провела много лет назад. Много времени её душа была выжжена, но оказалось, что Портретов ничего не забыл, он помнит, и события прошлого не дают покоя. Он хочет получить ответы, и она готова ему их дать.
Они пили чай, разговаривали. Юля все не появлялась. Часы показывали
– Надо сходить за Юлей.
– А вдруг она уснула с Сашей, как вчера?– Улыбнулась Алевтина Федоровна.
– Тогда я поцелую их и вернусь.
Но только он поднялся с места, в комнату тут, же вошла Юля, будто стояла за дверью и подслушивала. Варвара нахмурилась. Бросила быстрый взгляд на сестру. Юля прислонилась к стене. Её глаза были красными, полные губы искривились, будто она собиралась заплакать.
– Что с тобой?– Испугался Портретов.
– Ничего. Голова разболелась.
– Тогда может быть, приляжешь?– Он бросился к ней, схватил её за руку и начал считать пульс.
– Ничего страшного.– Она улыбнулась ему. Варвара нерешительно завозилась на своем стуле. Нашло подозрение, что все ошибка! И любовь Портретова к ней давно прошла, растаяла, как облако. К чему приведет настойчивость общения? К чему объяснения? Они уже потеряли свою силу. Вон он как заботится о своей жене. Ласков и нежен с ней, будто она хрустальная ваза. От этого пропадают силы. Неприятно и больно. Надо уйти, прекратить эту пытку, это унижение. Ошибкой было с её стороны приходить сюда.
Но Варвара так, же понимала, что не сможет остановиться. Не хочет. Им необходимо поговорить о том, что произошло десять лет назад. Никакой ошибки нет, просто нервы расшатались. Ещё бы, столько впечатлений за один день!
– Как дети?
– Таня читает Саше «Волшебные сказки».
– Она же знает всю книгу наизусть!
– Поэтому ей легко читать.
Разговор казался личным, интимным. У Варвары закружилась голова, она решительно не хотела слышать ничего подобного! Удивлялась своей боли, своему желанию зарыдать. Машинально потёрла виски, глубоко вздохнула, нацепив на лицо вежливую улыбку.
– Идите же чай пить! Сейчас все остынет.– Позвала она, оглядываясь на Алевтину Федоровну, ожидая поддержки. Юля не шла, и Портретов оставался подле неё. Варваре хотелось подойти и надавать пощёчин сестре, ядовитый гнев душил, и женщина еле сдерживала его.
– Наверно я все-таки прилягу.
– Так сильно болит голова?– Ещё сильнее забеспокоился Портретов.
– Я не знаю. Как-то не по себе.
– Пойдём, я провожу тебя.
– Нет- нет, оставайся, пей чай, ведь ты хотел чаю!
– Но…
– Меня Варя проводит!
Варвара улыбнулась одной из своих печальных, беззащитных улыбок, отставила в сторону чашку с недопитым чаем, поднялась. Гнев отступил, когда она столкнулась с испуганным взглядом сестры. Кивнула Портретову, обещая, что все будет хорошо. Но она ещё сердилась и жалела, что не успела сказать ему главное.
Две сестры прошли дальше по коридору и вошли в спальню. В комнате было полутемно, горел лишь маленький ночник, хорошо пахло поздними осенними цветами, которые стояли в вазе на подоконнике.