Я [ненавижу] аристо
Шрифт:
…Да, феноменальной меткостью я никогда не отличался — как и все обычные люди, а не каскадёры из Квансона после десятого дубля. И свои кривые ножички утырки из тринашки увидели не в собственных шеях, а просто под собственными ногами. И, как обычно, сначала уставились прямо на них. А только потом попытались оглянуться на то, что действительно представляло угрозу…
Чёрная тень, конечно, реагировала быстрее раздухарённых мнимой победой гопников. И размашистый удар тесака пришёлся ей не в шею, а в нижнюю часть ловко подставленного тонкого клинка. Вот только я не собирался упражняться тут в фехтовании. Да
…Хлопнувшись на землю после первого кирпича, прилетевшего в затылок, старший утырок тут же поймал ухом и тот, который я сжимал во второй руке. Никаких картинных пауз между атаками. Никакого злорадства. Если уж начал бить — то лупи как валгарский комбайн. А если начал колоть — то строчи как литфинская швейная машинка…
Поэтому, едва лишь согнувшись от удара в почку, чёрная тень тут же встретила носом мой локоть. А в ухо прилетела уже рукоять тесака.
Но этот чувак всё же был хорош. В отличие от шнырей с тринашки, он не стал охать, ахать и, тем более, лить крокодильи слёзы. Несмотря на свёрнутую на бок носопырку и расплющенное ухо, он ловко ушёл от догоняющего пинка, крутанувшись в ту же сторону, в которую его развернул удар рукоятью.
Сделав пару оборотов в воздухе, словно профессиональный фигурист, тень приземлилась на ноги лицом ко мне, слегка присев. И даже сабля так и осталась зажата в правой руке.
Но у меня тоже ещё оставалась инерция, тесак и третья звёздочка. Швырнув снаряд в корпус противника, я без остановки ткнул тесаком прямо в закутанное чёрной тряпкой рыло.
И снова этот ловкач ушёл от обеих атак. Звезду он поймал жёстким наручем, а тесак легко увёл в сторону саблей.
Вот только он, похоже, совсем забыл о том, что находилось у него под ногами…
Оттолкнувшись одними лишь мускулистыми плечами, Таисья подпрыгнула над полом совсем невысоко. Но этого хватило, чтобы капкан из её зубов надёжно сомкнулся вокруг тонкого колена этого субтильного ниндзя. И следующим движением она на практике показала то, чем все волки отличаются от собак: в отличие от дворовых шавок санитары леса никогда не кусаются. В драке они только рвут.
Лишившись ноги по колено, тень всё-таки умудрилась отбить и третий мой размашистый выпад. Но, потеряв равновесие, откатилась назад, обрызгав нас тёплым потоком из культи.
Оказавшись на собственной заднице прямо под тем же окном, в которое влезла, тень презрительно зыркнула на нас из-под повязки узкими глазами. И вдруг ловко развернула клинок остриём к собственному животу.
— Нет! Не дай ему!.. — Снизу снова слышался девичий крик.
— Х-ХМ!.. — Вонзив саблю себе в печень, ниндзя резко дёрнул её рукоять влево — к желудку. И, прежде чем его требуха выпала на пол, чёрный силуэт просто исчез.
А под окном на его месте осталась лишь лужица тёмной крови, успевшая натечь с оторванной ноги.
Глава 8
Не тупи, а то замерзнешь
— Пфэ! — Выплюнув кусок чёрной материи, Таисья отбросила верёвку с «кокосами» и вытерла со рта чужую кровь. — А я уже думала, что ты сбежал, Шубский…
Мысленно махнув рукой на пустое ворчание девчонки, я указал ей под окно:
— И что это было?
— Не «что», а кто!
— И кто?
—
Оглянувшись на юную волчицу, которая в это время приводила свои лохмы в относительный порядок, я увидел, что она, вроде, не шутит. И это не просто дурацкая рифма.
А она, в свою очередь, заметила, что это имя мало что мне говорит:
— Да ты в каком лесу роди… А, ну да. — Её окровавленная ухмылка выглядела ещё более жутковато. — Про Джиппон там у вас на Арале вообще слышали?
— Конечно…
— Ну вот! Танто — это клан Джиппонских наместников. Уже лет триста островами правят. С благословения его Императорского Величества, конечно…
— И… Это был их наследник?
— Нет. Любимый племянник Незаходящего Солнца.
Кажется, девчонка всё ещё говорила серьёзно. Поднявшись на ноги, она ничуть не стесняясь принялась вылизывать мелкие порезы на плечах и руках, оставшиеся от пролетавших мимо неё острых звёзд. Заметив мой озадаченный взгляд, она лукаво улыбнулась. И продолжила свои оздоровительные процедуры уже чуть медленнее.
— Он тоже тут учится?
— А где ж ещё?
— Ну… В Джиппоне…
— Ага! «В Джиппоне»… Чтобы там через пару лет опять восстание подняли? Не знаю, где твои тогда были, а у меня вот во время прошлого — три прадеда полегли! — Кажется, девчонка этим тоже невероятно гордилась.
— То есть… — Я присмотрелся к оторванной конечности в чёрном матерчатом сапожке. — Это мы, получается, только что завалили племянника Джиппонского наместника?
— Да если бы!
— В смысле? — Я ещё раз оглядел пол под окном. Тут только чистая кровь из ноги. Ни следа дерьма из кишечника — там, где вскрылся этот ниндзя. — Это какая-то иллюзия была что ли?
— Ну ты чего, ослеп что ли со страху? Он же сам себя зарезал!
— А это что-то меняет? — Я слегка пнул оторванную ногу. Да, определённо настоящая. Не иллюзия.
— Ох, Шубский, Шубский… И чем вы там в своей тайге вообще занимаетесь целыми днями?
— Выживаем. — Я ничуть не врал. Правда, имел в виду, конечно, не тайгу и не род Шубских.
— Это же сила их клана. Все Танто могут умереть только от чужой руки.
— Э-э-э… Какая-то не очень оригинальная сила.
— Шубский, не тупи! Когда человек из клана Танто выбирает добровольную смерть — то почти сразу воскресает вновь! Зависит, конечно… Но свой игровой оберег Сатоши при этом не потерял!
Кое-какими историческими познаниями я, конечно, обладал — иногда мама приносила из библиотеки и старые энциклопедии. Хоть и никогда не мог запомнить всех этих восточных имён и названий, но из статей про завоевание Джиппона в начале прошлого века кое-что в памяти было. Например, жутковатые военные истории про то, что островитяне славились своими бесстрашными воинами-самоубийцами. Которые бросались, обвязавшись взрывчаткой, на укрепления, падали на них в самолётах или топили корабли, управляя одноразовыми торпедами. И вопреки мрачной пословице о том, что чем больше самоубийц — тем меньше самоубийц, эти камикадзе почему-то никак не кончались, как бы их не стачивала об себя доблестная Имперская Гвардия. И, несмотря на то, что Император всё-таки вынудил Джиппон подписать капитуляцию и стать протекторатом, та война ещё долго оставалась самой кровопролитной в отечественной истории.