Я ненавижу магические академии
Шрифт:
– Фьорд Кудзимоси, вы издеваетесь? – негодующе сказала я. – Я сюда даже маленькой девочкой не ходила.
– Вот и восполним пробел вашего детства, фьорда Берлисенсис, – невозмутимо ответил он. – Уверен, вы ни разу живого слона не видели. А для будущего мага Земли это просто необходимо.
Он купил у входа брошюрку с описанием, что и где находится в этом заведении, а то площади Зоологический сад занимает просто огромные, и начал с интересом листать.
– И куда мы пойдем в первую очередь, фьорда Берлисенсис? Выбирайте, – щедро предложил он.
Я затравленно озиралась в страхе встретить в таком неподходящем месте кого-нибудь из друзей семьи с детьми. Но знакомых не было, зато оказалось, что мы здесь – совсем не единственная парочка, да и тенистые аллеи выглядели очень романтично.
– Предлагаю пойти сюда, Тарниэль, – я изящным жестом указала в брошюрке выбранное место.
Да, там он точно не отвертится. Ажурная беседка, символические птицы, плеск воды и хвост, обвивающийся вокруг моей талии… Какой хвост, боги? Опять я думаю совсем не о том!
– С превеликим удовольствием, Лисандра, – ответил он. – Только что-то вы очень мрачная, – он остановил катящего по аллее свою тележку мороженщика и купил две порции в вафельном рожке. – Угощайтесь, дорогая. Я заметил, что у всех детишек, кому родители купили мороженое, настроение резко поднялось вверх.
Мороженое я любила, но вот этот намек на детишек и родителей мне совершенно не понравился. Похоже, декан никак не может забыть моей фразы, что он мне почти как отец. Кроме того, есть на улице? Это же совершенно неприлично! Но этот нахал не стал слушать моих протестов, а попросту всунул мне в руку угощение. Пришлось есть, а то ведь растает, потечет, а девушка с капающим мороженым выглядит крайне непривлекательно.
По дороге мне пришло в голову, что необязательно ведь в беседку идти – вокруг столько аллей и аллеек, на которых не так уж и много людей, а если зайти поглубже, наверняка никого не будет. Я начала оглядываться в поисках подходящего поворота, как вдруг мой взгляд зацепился за вольер с кошачьими. Парочка тигрят, уже довольно крупных, играли друг с другом, иногда пытаясь привлечь к этому достойному делу и мать. Она стоически терпела, только когда уж ее совсем сильно прихватывали острыми зубками за хвост, шлепала лапой чересчур разошедшихся отпрысков. Те отскакивали и начинали играть только друг с другом. Это смотрелось так уморительно, что я невольно задержалась, а потом подошла поближе.
– Лисандра, может быть, вас на плечи посадить, чтобы лучше было видно? – раздался ехидный голос Кудзимоси.
И мне так захотелось ответить ему согласием, чтобы посмотреть, как он выкручиваться будет. Остановило меня только то, что я совсем не уверена была, что он этого не сделает, а на мне все-таки юбка.
– Спасибо, Тарниэль, вы так любезны, – ответила я с ласковой улыбкой и чуть-чуть к нему прижалась – пусть настраивается на правильные мысли.
Но уходить от тигрят все равно не хотелось, так что мы там еще немного постояли, пока мороженое не закончилось, перед тем как направиться к вожделенной беседке. По дороге нам постоянно попадались замечательные аллейки, но все они были столь оживленными, что искать там уединения было глупо. Вся надежда была на лебедей. Я старалась не смотреть на встречающиеся вольеры, хотя там было столько интересного. Вот протестирую, тогда и посмотрю. А то отвлекусь, к примеру, на вот этих миленьких енотиков, и все время, отведенное на Кудзимоси, закончится. Но перед енотиками я все-таки не устояла, убеждая себя, что до закрытия Зоосада еще далеко, а когда начнет вокруг темнеть, обстановка станет еще более романтичной. Но после енотов я не отвлекалась уже ни на что, направляя своего спутника в нужную мне точку.
– А почему вам так к лебедям хочется, Лисандра? – заинтересовался Кудзимоси.
– В вашей брошюрке такая красивая картинка, Тарниэль, – томно сказала я ему, – что я просто не прощу себе, если не увижу все это вживую.
И беседка вполне оправдала мои ожидания. Такая небольшая, уютненькая, с частой решеточкой деревянных планок, через которую очень хорошо было все видно, но которая прекрасно
– Какие они изящные, – проворковала я, подвигаясь поближе к Кудзимоси и поднимая голову так, чтобы ему удобно было меня целовать. – Не зря же их считают символами настоящей любви.
Один из лебедей вытянул длинную шею и требовательно зашипел. Вид у него при этом был довольно угрожающим. Ему что, не понравилась моя фраза про настоящую любовь? Наверно, не только ему не понравилось, так как все лебединая компания начала дружно издавать звуки, похожие на скрип. Надо же, никогда не думала, что эти красивые птицы так немелодичны. Безобразие какое. Вряд ли при таком музыкальном сопровождении у моего спутника появится романтическое настроение. Но лебеди пошипели-поскрипели и уплыли с недовольным видом. А я начала думать, как бы мне все же поделикатнее Кудзимоси намекнуть на то, что мы стоим здесь не просто так, а с определенной целью. Я искоса посмотрела на своего спутника, он казался полностью поглощенным открывающимся нам из беседки видом. И что там смотреть? Те же аллеи, что видны из любой точки сада. Темная холодная вода. Да еще и недружелюбные скрипящие птицы. Я же намного интереснее, чем все это вместе взятое. Нужно только донести это до него.
– Тарниэль, – голосом, старательно отрепетированным в свое время, с оптимальными долями скромности и чувственности, начала я свой экспромт.
– Папа, ну скорей же! – ворвался в уединение нашей беседки детский вопль.
А вслед за воплем ворвался и обладатель этого раздражающего голоса – мальчик лет шести с огромной булкой хлеба наперевес. За ним буксиром тащился отец с обреченным видом. Лебеди при виде новых лиц в беседке опять оживились. Но теперь их шипение и скрип были направлено на вновь прибывших, у которых такие звуки протеста не вызвали. Наоборот, ребенок очень обрадовался и начал отщипывать небольшие кусочки хлеба и бросать их птицам. Хлеб убывал медленно, вызывая у меня острое желание помочь бедным птицам справиться с ним поскорее – ведь тогда мы с Кудзимоси опять останемся вдвоем. Но тут я заметила, что по мостику, соединяющему берег с нашей беседкой шла семейная пара уже с тремя детьми, и поняла, что поцелуй тут не получится. Как говорила моя бабушка, нужно уметь достойно проигрывать, поэтому я сделала вид, что уже вдоволь насмотрелась на водоплавающих, и предложила своему спутнику покинуть это неуютное место.
– Что-то вы опять помрачнели, Лисандра, – раздался ехидный голос Кудзимоси. – Может быть, вам воздушный шарик купить? Все дети, которым родители купили шарики, выглядят такими довольными. Вам какой?
И тут я поняла, что действительно хочу шарик. Мне в детстве никогда их не покупали, хотя они были такие яркие и красивые. Мама считала, что наша семья выше таких дешевых развлечений. И в Зоосад меня ни разу не водили, хотя здесь было так интересно. Шарики кружились в воздушных потоках над продавцом и выглядели так привлекательно, особенно…
– Я хочу вот этот, – я показала на ярко-голубой, с изображением слоненка, так необходимого каждому магу Земли. Казалось, шарик так и рвался из рук продавца в мои.
В конце концов, поцеловаться можно и потом, а шарик мне больше никто не подарит. Такой яркий, такой стремящийся в небо. Интересно, если бы я попросила своего спутника купить все и отпустить, он бы согласился? Я покосилась на Кудзимоси, и пришла к выводу, что скорее всего, нет. Он и этот-то предложил купить не для того, чтобы меня порадовать, о лишь, чтобы подразнить. Вон даже хвост издевательски постукивает по штанине. Или не издевательски, а просто в такт какой-то мелодии, которую он про себя напевает? Шарик несколько примирил меня с тем, что план мой трещал по всем швам. Пусть аллеи с каждым часом заполнялись людьми все больше и больше, но ведь впереди был еще ужин. Интересно, куда он меня поведет? Хорошо бы в «Корбинианский городовой», мне там в прошлый раз очень даже понравилось. Только бы Нильте туда не принесло, на сегодня общения с этой семьей для меня хватит. Да и то заведение, где мы обедали в перерыве между хождениями по ФБР, было весьма неплохо…