Я ненавижу тебя! Дилогия – третья и четвертая книги
Шрифт:
И Михену ничего не оставалось делать, как поднимать с постели министра здравоохранения, и только лишь после его звонка, что одному, что другому главному врачу больниц, он все же смог, добиться того, чтобы на вертолете девочку перевезли в нормальную больницу – в более лучшие, по мнению Михена, условия.
Естественно, после всей этой беготни и мороки, к утру мужчина готов был волком выть. Он в жизни так еще не напрягался и не уставал скорее морально, чем физически, как этой ночью. Даже во времена своей разбитной
И стоило ему доехать даже не до дома, а до офиса, в котором он иногда ночевал, и наконец-то прилечь, на свой диван и прикрыть глаза, как ему позвонил Гелин хирург и рассказал, что теперь еще и вредный ежик устроила истерику и наговорила такого, что даже у Михена невольно глаз задергался от всей той информации, что вылил на него разъяренный мужчина.
– В общем, так, либо вы в течение часа приезжаете и уговариваете сами эту…, – мужчина сделал паузу, явно для того, чтобы успокоиться и не выругаться в голос, и продолжил: – чтобы она дурью не маялась, либо я умываю руки и действительно назначаю ей операцию, накладываю гипс на ее ногу, и отправляю восвояси!
Последние слова он практически проорал в трубку и отключился.
Михен зашел в ванную комнату и помыл лицо холодной водой, чтобы хоть немного взбодриться и понять, что ему делать дальше. Уже узнав Гелин характер, он понял, что она не шутит, и слов своих на ветер не бросает. Но и позволить ей делать то, что она собралась сделать, он не может.
Блондин вздохнул и набрал номер телефона главврача больницы Лисовского – Владимира Павловича.
Спустя десять минут разговора, Владимир Павлович, вздохнув, согласился на его предложение, но сразу же предостерег:
– Мне кажется, что вы совершаете ошибку Михен Валерьевич, но я не вправе вам указывать, и постараюсь помочь всем, чем смогу. Людей я к вам в дом отправлю, только пусть их там кто-то встретит, думаю, на все про все, уйдет не меньше дня. Мы дадим снотворное Ангелине, чтобы она спокойно проспала всю дорогу, но я вас сразу предупреждаю, Михен Валерьевич, что лучше, если за этот месяц вы придете к взаимопониманию с ней … – Владимир Павлович сделал паузу и глубоко вздохнув, продолжил: – иначе сами же потом пожалеете.
– Их встретят, – жестко ответил Михен, так как чувствовал, что его силы уже на исходе и ему надо срочно прилечь хотя бы часа на два, – не переживайте, главное, чтобы ваши люди создали комфортные условия. И я надеюсь, что медперсонал вы тоже выделите?
– Конечно, – коротко ответил мужчина, – к вечеру, мы уже сможем ее перевезти. Всего доброго, Михен Валерьевич.
Стоило врачу покинуть палату, как Геля откинулась на подушку и закрыла глаза от слабости. Те скрытые резервы, что, заставляли ее держать голову прямо и говорить, явно истощились, и силы ее закончились.
Она
Но в то же время она понимала и другую сторону этой медали.
Инга… Она была совершенно одна, где-то там, среди незнакомых людей. А Геля, по себе знала, как это, в таком возрасте оказаться в больнице, а к тебе никто не ходит, и нет, поддержи близких…
Нет… Геля не могла этого допустить… Ее маленькая девочка не должна остаться одна, ведь если Геля ее потеряет, то и смысла в этой жизни больше не будет. Маленькая Инга – всегда была ее путевым светлячком, якорем за который она продолжала держаться в этом мире. Только ради нее Геля дышала, что-то делала, к чему-то стремилась. Ее собственная жизнь ей давно уже стала не важна. И только лишь Инга помогала ей бороться и выживать.
Геля даже допустить мысли, что с ее ребенком, что-то может случиться, не могла.
И ее решение ей казалось верным.
А с ногой, она как-нибудь решит, позже… Ведь это же всего лишь кость. Инга же читала где-то, что кости ломают и потом их вновь сращивают, если перелом неправильно сросся. Так что, ничего страшного, если надо будет, то еще раз пойдет на операцию.
Через несколько минут в палату вошла медсестра.
– Врач велел вам передать, что ваша операция назначена на вечер, – улыбнулась девушка.
Геля мысленно успокоилась – скоро она увидит свою дочь.
День прошел в ожидании операции и блондина. И если с первой было решено, то с последним было ничего не понятно. Михен так и не появился. И Гелю почему-то эта ситуация очень сильно напрягала.
Хотя она и пыталась себя успокоить тем, что в принципе Михен сделал все, что смог и не обязан бегать к ней в больницу. Даже об Инге позаботился, не говоря уж и о самой Гели. Вон, какую палату шикарную обеспечил. Геля интересовалась, сколько она должна будет за все хлопоты, но медсестра сообщила, что блондин все оплатил. А ведь он и не обязан был этим заниматься.
В течении дня Геля настолько сильно была загружена мыслями о предстоящей операции, Инге и даже блондине, что все остальное ушло на задний план. И неудобства с уткой, и то, что у нее не толком не получалось сменить позу.
А ближе к вечеру медсестра, что в течение дня за ней ухаживала, пришла с очередным шприцом в руках.
– Это успокоительное перед анестезией, – пояснила ей девушка.
И через пять минут Геля погрузилась в сон, а через час, уже летела на специальном вертолете, для перевозки лежачих больных в дом Михена.