Я никогда не полюблю

Баркли Лина

– Тогда почему ты обвиняешь меня и Стефи, в то время как мы просто пытаемся помочь тебе? – спросил Дэйв. Судя по тону, он считал себя чистым, как свежевыпавший снег. – Только потому, что Майк тебе больше не нужен? – Он насмешливо поднял бровь. – А может, все было иначе, Глэдис, а? И, несмотря на все усилия – мои и Стефи – представить тебя белейшей жемчужиной, Майк все-таки предпочел довериться собственному здравому смыслу?

– Нет! Я сама разорвала нашу помолвку, если хочешь знать!

– Да? Почему же? – Его глаза прямо-таки лучились удовлетворением. – Что, выяснила наконец,

что в определенных отношениях ему никогда не сравниться со мной?

Глэдис задохнулась. Она готова была сгореть от стыда. Дэйв попросту совратил ее, поманил тем, что невозможное станет возможным…

– Неужели для тебя имеет значение только секс, Дэйв? – Глэдис тяжело посмотрела на Ширли. – Я не рассказывала тебе, Ширли, что та женщина, которая забеременела от Дэйва, тоже была одной из его сотрудниц? И тоже помогала ему в исследованиях рынка и потребительского спроса. Несомненно, она считала, что Дэйв – настоящий друг и вполне способен понять ее. И, пока я жила у своей матери, он сошелся с ней. Сегодня ночью он полагал, что я тоже нахожусь у матери…

Она посмотрела на Дэйва. Его лицо превратилось в мрачную маску. Возможно, Глэдис следовало насторожиться, но слишком велика была боль воспоминаний, боль обманутых надежд: сейчас слова Дэйва не вызывали в ней и капли доверия.

– И сколько же было других, Дэйв? Тех, кто не забеременел? Ты что, решил пройтись по всем девочкам из своей конторы? Джулия. Стефи. Конец этому виден?

– Виден. Он наступит здесь и сейчас, Глэдис.

– Прекрасно! – гневно выдохнула она. – Тогда я провожу тебя до дверей сама. Думаю, не стоит утруждать Ширли.

– Благодарю покорно. Ты уже однажды выставила меня из дома, Глэдис. Я пришел с Ширли, и когда она найдет нужным, то прогонит меня сама. Может, она хотя бы способна выслушать – в отличие от тебя.

– Делай что хочешь, с кем хочешь, – заявила Глэдис. – И не вини меня, Ширли, если Дэйв Флэвин тебя одурачит. Ибо это все, на что он способен.

– Ну что за женщина! – Дэйву уже трудно было сдерживать сарказм. – Далеко пойдет. Достойная дочка своей мамочки. Та тоже редкостная ведьма.

Глэдис твердым шагом прошла в комнату, временно служившую ей спальней, и решительно хлопнула дверью, всем своим видом показывая, что с нее хватит. Да, она пыталась снять с Ширли розовые очки, но, если ее подруга желает стать очередной жертвой Дэйва Флэвина, что ж, теперь это ее проблемы!

Глэдис сбросила одежду, натянула пижаму, залезла в кровать и сунула голову под подушку, чтобы не слышать приглушенных голосов, доносившихся из соседней комнаты. Мало того что она поступила как последняя дура, рискнув еще раз увидеть Дэйва, она еще и усугубила ошибку, показав ему, что он ей по-прежнему небезразличен! Но теперь, по крайней мере, она знала точно: ему нельзя доверять ни капельки.

Она могла бы простить случай с Джулией. И по крайней мере понять отношения Дэйва со Стефи. Но нынешний его приход к Ширли явно доказывал, что Глэдис была права, в свое время настояв на разводе. Только на этот раз она не станет особо кручиниться. Уж если на то пошло, Дэйв не единственный свет в окошке, и жизнь не кончается сегодняшней сценой!

Разговоры

в соседней комнате продолжались еще довольно долго. Глэдис невольно задумалась, о чем же они ведут речь. То, что она не слышала этого, особого успокоения не приносило. Неужели Дэйв будет таким подлецом, что поцелует Ширли? Или займется с ней любовью?.. Эта мысль заставила Глэдис содрогнуться от отвращения.

Когда раздались шаги в коридоре, Глэдис вздохнула с огромным облегчением. Дэйв ушел, и она смогла все-таки слегка расслабиться и в конце концов задремала.

На следующий день она проснулась, кипя от жажды действий. Глэдис отправилась прямиком на кухню, чтобы сварить кофе, и застала там Ширли. Приятельница и бывшая коллега прихлебывала чай и просматривала утренние газеты.

– Доброе утро. – По тону трудно было угадать настроение Ширли.

– А оно действительно доброе? – мрачно поинтересовалась Глэдис: нервы ее были напряжены до предела, но она старалась скрыть это. В высшей степени глупо ревновать к Ширли, и все же Глэдис почему-то становилось горько при мысли, что подруга провела столько времени вместе с Дэйвом. – Сегодня я уезжаю, Ширли.

Выпалив это, она занялась своим кофе.

– Из-за вчерашнего? – тихо спросила Ширли.

– Я не намерена мешать тебе. Если ты вдруг захочешь снова встретиться с Дэйвом.

– Нет, Глэдис, не захочу.

– Но ты же говорила, что прекрасно провела с ним время, – в настойчивости, с которой Глэдис затевала новый спор, было что-то безумное.

– Верно. Этот вечер был лучшим в моей жизни.

– Ну так вот, не стану мешать тебе и дальше получать удовольствие от общения с этим человеком. В конце концов, он свободен, и я не имею на него никаких прав.

– Мне так не кажется.

– Ты хочешь сказать… – процедила сквозь зубы Глэдис, – из-за Стефи?

– Нет. Ты сама вчера предупреждала, что с разведенными людьми вечно что-то не так. Ты права, Глэдис. Он вовсе не свободен. Я ему нравлюсь, но желает он тебя.

Глэдис выслушала ее сдержанно – только сердце вдруг почему-то сильно и больно забилось, словно птица о прутья клетки.

– Желание еще не любовь, – ровным голосом произнесла она.

– Ты нужна ему, Глэдис, – мягко сказала Ширли. – Если бы ты не была ему нужна, он бы так не поступал.

Глэдис резко обернулась.

– Как бы он не поступал?

Ширли смотрела на нее спокойно и как-то ласково, словно на неразумное дитя.

– Сама знаешь. Ты настолько нужна ему, что он попытался завоевать тебя в ту вашу последнюю встречу.

– Он тебе это рассказал?

– Не совсем. Я попросила его объяснить, о чем ты все время говоришь…

– Не сомневаюсь, его слова были убедительны, и расписал он все в красках.

– Нет, он произнес всего несколько фраз, Глэдис, но этого было достаточно, чтобы догадаться: он желает тебе счастья, даже счастья с Майком, если бы ты решила остаться с ним. И разве чек, который он прислал, и приглашение на ужин – признак того, что ты ему безразлична?

– Ты не понимаешь, Ширли. Для Дэйва все это не больше чем игра. Все дело в его великолепном «я», – с горечью сказала Глэдис.