Я никогда не полюблю

Баркли Лина

Софи Ньюмен смотрела на Дэйва с застывшим, ничего не выражающим лицом. Потом ее взгляд медленно обратился к Глэдис – неуверенный, ищущий, почти молящий… Глэдис придвинулась ближе к Дэйву, а он обнял ее за талию, без слов дав понять всем, что они теперь навсегда вместе.

Питер наконец очнулся.

– Принести что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, Питер, – тихо произнес Дэйв. – Мы с Глэдис здесь вовсе не для того, чтобы навязываться вам или напрашиваться на обед. Мы лишь хотим сделать одно объявление.

– О! Прекрасно! – пробормотал Питер. Видно, он по-прежнему пребывал в полнейшей растерянности и совершенно

не знал, что предпринять.

– Миссис Ньюмен, вам, безусловно, известно, что несколько недель назад Глэдис приходила ко мне, – прямо начал Дэйв. – Она спросила, можно ли забыть о прошлом и начать жизнь заново. Сегодня я хочу спросить об этом вас, потому что мы с Глэдис снова собираемся пожениться, а вы – ее семья.

Он помолчал, давая всем собравшимся время осмыслить его слова и принять решение. Никто ничего не сказал. Не было ни приветственных возгласов, ни поздравлений. Питер выглядел так, будто ощущал отчаянное неудобство и не знал, куда глаза девать. Вивьен недоверчиво посмотрела на Глэдис – она еще не слышала об их примирении. Мать Глэдис не отрывала взгляда от Дэйва, ее лицо по-прежнему оставалось застывшим и лишенным какого бы то ни было выражения.

– Более того, – продолжил после некоторого молчания Дэйв, – у нас есть еще одна новость. У Глэдис будет ребенок. Мой ребенок.

И снова – могильная тишина. Глэдис стала терять последнюю надежду на то, что семья их все-таки примет. Дэйв ждал. Глэдис ждала. С каждой секундой чувство безнадежности все больше заполняло ее душу: даже ребенок не смог изменить их решения…

– Что ж… – начал было Питер и закашлялся, явно не представляя, как правильнее поступить в подобной ситуации.

– Я рада, – внезапно проговорила Вивьен громко и поразительно уверенно. Ее голос только слегка дрогнул, когда она прибавила, – если, конечно, ты сама этого хочешь, Глэдис.

– Да, именно этого я и хочу, – подтвердила та, с благодарностью взглянув на младшую сестру.

Вивьен, похоже, решила сразу взять быка за рога и обратилась к матери.

– Мама, пожалуйста… Глэдис была так добра к тебе. Отплати ей тем же.

Софи Ньюмен никак не отреагировала на эти слова – она словно и не слышала их. Казалось, она увидела не Дэйва, а голову Медузы Горгоны с извивающимися волосами-змеями и окаменела навеки.

– Что ж, лучше поздно, чем никогда, – Дэйв по-прежнему был спокоен и уверен в себе. – Конечно, все конкретные детали я предоставляю решать Глэдис, это ее право; но сам я намерен коротко изложить вам, что мы собираемся делать.

Крепко прижимая к себе Глэдис, он заставил ее развернуться и подвел к Питеру, которому ничего не оставалось как поднять на них взгляд.

– Мне очень жаль, что мы поставили тебя в такое неловкое положение, Питер, – искренне сказал Дэйв. – Поверь, мы этого не желали – ни Глэдис, ни я. Подобно мне, ты просто пришел в эту семью. И в том, что случилось с нами, твоей вины нет.

Не задерживаясь дольше, он увлек Глэдис вперед, но остановился около чудовищной напольной вазы у камина – стоящая на хвосте рыба широко разинула толстогубый рот – и ткнул в нее пальцем.

– Я всегда просто ненавидел эту проклятую штуку! Бьюсь об заклад, что и ты тоже, Питер.

Почему бы тебе не разнести ее вдребезги? Она явно не соответствует твоему вкусу.

Развернувшись, Дэйв подвел Глэдис к сестре.

– Благодарю,

Вивьен, что ты приняла нас. – На сей раз в его голосе прозвучала неподдельная теплота. – Я не хочу, чтобы Глэдис рвала все связи со своей семьей, но также не хотелось бы, чтобы из-за нас возникали проблемы между тобой и твоей матерью. Мы поймем… что бы ты ни выбрала.

Вивьен твердо посмотрела на Дэйва.

– Моей сестре нужно хотя бы немного настоящего счастья, Дэйв. Я надеюсь, что ты сумеешь дать ей его.

– Можешь не сомневаться, – заверил ее Дэйв.

Он не дал Глэдис времени перекинуться даже двумя словами с сестрой и сразу подвел ее к матери.

– Знаете ли, миссис Ньюмен, – любезно начал он, – когда мы с Глэдис поженились в первый раз, то просто расписались. Тогда мы не могли себе позволить такой же роскошной свадьбы, как у Питера и Вивьен. Но я действительно готов забыть прошлое, и наша повторная свадьба будет именно такой, о какой мечтает Глэдис. О какой она мечтала всегда. – Софи Ньюмен слегка вздрогнула и качнула головой, будто не в силах слушать то, что говорит Дэйв, он же продолжал тихим сдержанным голосом, не давая перебить себя: – Если Глэдис захочет обвенчаться в церкви, это будет та церковь, которую она сама выберет. Если захочет сыграть свадьбу в саду – это будет самый прекрасный сад в стране. Если она предпочтет борт пассажирского лайнера, значит, это будет самый роскошный лайнер, какой только можно себе представить. Я дам ей все, чего она только ни пожелает. И приглашаю вас всех на нашу свадьбу, если, конечно, вы согласитесь прийти.

Дэйв оглядел собравшихся, потом снова повернулся к матери Глэдис, которая по-прежнему не проронила ни слова. Лицо ее оставалось белым, как гипсовая маска.

– Мы придем, – с ударением произнесла Вивьен. – Мы все придем, ведь правда, мама? Ведь Глэдис пришла, когда была нужна тебе.

Казалось, эти слова были обращены к глухой.

– Видите ли, миссис Ньюмен, – продолжал Дэйв, – что бы вы ни думали обо мне, я люблю вашу дочь. И могу обещать только одно. Это действительно будет для нас, а в особенности для Глэдис… – он помедлил секунду, потом, с нежностью взглянув на любимую, закончил, – свадьба, которая запомнится на всю жизнь.

Его глаза горели решимостью стереть из ее души все дурные воспоминания. Это так тронуло Глэдис – он хотел исправить то зло, которое было причинено, хотел подарить ей новую жизнь…

– Я люблю тебя, Дэйв, – мягко проговорила она. Пусть он знает это, пусть услышит именно сейчас, перед всеми.

Он улыбнулся тепло и довольно, потом с той же улыбкой обернулся к ее матери:

– Вот и все, что я намеревался сказать, миссис Ньюмен.

Он легко поклонился и собрался было уходить, но Глэдис остановила его:

– Я тоже хотела бы кое-что сказать.

– Конечно, милая.

Глэдис посмотрела на мать, которая столько значила для нее. Она сделала последнюю попытку воззвать к материнской любви, которая была так нужна ей, к той любви, которая не требует платы. Но в глазах матери не прочла ничего похожего на это чувство.

– Мне жаль, мама, что я обманула твои ожидания, – печально произнесла она. – Мне жаль, что я не стала такой дочерью, о какой ты мечтала. Мне жаль, что все, столь ценное для тебя, для меня не имеет никакой цены. Но, в конце концов, я должна остаться самой собой.