Я Обещаю
Шрифт:
Он ухмыляется и вырывает бумагу из ее рук.
— Оставьте нас, - приказывает он, и Шелби почти выбегает из комнаты. Беннетт остается, ожидая моих указаний. Я киваю ему, и он следует за мной, оставляя нас наедине.
— Что ты делаешь?
– требую я.
Он спокойно подходит к единственному стулу, который когда-то стоял у ее кровати, но был отодвинут к стене. Он садится в него и кладет правую лодыжку на левое колено.
— Я разговаривал с Брюсом до того, как его арестовали. Он сообщил мне, что она может не выжить.
— Ты думаешь, я поверю, что он настолько заботится
– Не даю ему ответить. — И он ошибается. С ней все будет в порядке.
– Я лгу, потому что мне нужно, чтобы это было правдой. Больше, чем что-либо в этом мире.
Он улыбается.
— Его друзья не ограничиваются полицией Коллинза, сынок.
Я ненавижу, когда он называет меня сыном. Кого, черт возьми, Брюс знает в этой больнице? Представляют ли они для нее угрозу? Заплатит ли он им, чтобы они причинили ей боль? Чтобы испортить ее лечение и представить все как несчастный случай?
— Как и ты. Тебе очень повезло, что Шелби здесь, иначе ты бы ни черта не знал о ее лечении. Или тебе не разрешили бы находиться в этой комнате.
Я скрежещу зубами, ненавидя слышать правду.
— Что тебе нужно? Тебя прислал Брюс?
Кто знает, что этот ублюдок сейчас замышляет. Он должен знать, что ноутбук достался мне. Меня арестовали, а через три дня арестовали Брюса из-за улик на ноутбуке, который, как он знал, был украден. Думаю, он все это время следил за нами. Выписать Остин чек с одного из счетов, которые мы опустошили, было не таким уж тонким намеком. Вопрос в том, почему он не начал действовать быстрее? А может быть, это и был его план. Черт, насколько нам известно, этот ублюдок заплатил Киллану, чтобы тот расправился с его женой и дочерью.
Лиам оглядывается на нее, лежащую в постели.
— Какое-то время я думал, что она моя.
— О чем ты говоришь?
– спрашиваю я, потирая виски. Мне нужно немного поспать. Или несколько кругов в бассейне. Они всегда помогают мне расслабиться.
— Остин.
Я перевел взгляд на него и фыркнул, не удивляясь тому, что он спал с этой наркоманкой. Он никогда не был верен моей матери.
Когда он улыбается мне, в его улыбке звучит благодарность. И это заставляет меня напрячься.
— Ты так похож на меня, Коул.
— Я совсем не похож на тебя, - прорычал я.
Он встает и поправляет пиджак.
— Я тоже использовал твою мать. Точно так же, как ты использовал Остин.
– Мое сердце начинает колотиться, а дыхание учащается. — Должен признать, что ей потребовалось больше времени, чтобы влюбиться в тебя.
— Ты ничего не знаешь о нас с Остин, - Я даже не знаю, как она ко мне относится. Я никогда не говорил ей, что люблю ее. Даже никогда не относился к ней так, как будто любил. Все, что я делал, - это контролировал ее, а потом отталкивал. Она должна меня ненавидеть. Это заслужено.
Он тихонько смеется.
— Ты же не можешь думать, что я не знаю, что ты и твои друзья делали? Ты не скрывал своих планов в отношении нее. Черт, даже Брюс это видел.
Моя грудь сжалась. Никто даже не попытался остановить меня. Никто не попытался вмешаться и спасти
Он вздыхает.
— Но потом ты тоже влюбился в нее. Разочаровав меня в очередной раз.
Я улыбаюсь на это.
— Каков отец, такой и сын.
Вместо того чтобы показать свой гнев, он смотрит на мои распухшие и разбитые костяшки пальцев. Шелби несколько раз пыталась ухаживать за ними, говорила, что мне нужно наложить швы, но я все время отмахивался от нее. Со временем они заживут. Они всегда заживают.
Он наклоняется ко мне, чтобы прошептать:
— Я думаю, ее мать никогда не найдут. Как Киллана. И Джеффа.
– Моя челюсть сжимается, и он смеется. — Вы, ребята, думаете, что этот город принадлежит вам? Что вы единственные акулы в этих водах?
– Он качает головой. — Как вы думаете, кто научил вас убивать? Охотиться?
– Он угрожающе улыбается, и это заставляет волоски на моей шее встать дыбом. — Не пойми меня неправильно. Я горжусь тобой, сын. Ты добился хороших результатов. И ты оказал мне услугу, избавившись от Брюса.
Не сомневаюсь.
— Я уверен, что он знает все твои секреты.
Он кивает.
— Он знал достаточно.
Я делаю шаг вперед, закрывая небольшое пространство между нами. Мы оба стоим лицом к лицу при росте метр восемьдесят два.
— А как насчет его секретов, папа? Ты знал все это время, что он заплатил за то, чтобы меня убили?
– спрашиваю я. — Понимаешь, я думал, что ты боролся за то, чтобы я не попал в тюрьму, потому что боялся, что если сын окажется в тюрьме, то ты потеряешь многомиллионные сделки. Но, возможно, это было потому, что ты не хотел, чтобы они провели расследование и втянули в неприятности твоего лучшего друга.
Он знал, что я не виноват, но никогда не пытался заставить меня признаться. И даже не потрудился спросить, кто на самом деле был за рулем.
— О чем ты думал?
– огрызается отец, когда мы стоим в его кабинете.
Я ничего не отвечаю.
— Ты мог погубить свою жизнь! Тебе повезло, что у меня есть влияние в этом городе, иначе ты бы провел свою жизнь в тюрьме.
— Повезло?
– не могу не спросить я. — Трое моих друзей погибли!
— Но это не так!!!
– Он шлепает чековой книжкой по столу. — Черт, ты знаешь, что теперь думает о тебе этот город? Они и так знали, что ты мудак. Теперь они знают, что ты убийца.
— Потому что я и есть убийца! Я их убил!
— Не смей, блядь, так говорить!
– рявкает он, тыча в меня пальцем. — Держи это дерьмо при себе!
– Он падает на свое место и вздыхает. Затем он смотрит на мою правую руку, которая находится в перевязи. Его глаза сужаются на ней. Он знает, что я не был за рулем. Я солгал копам. Парамедикам. Всем. И никто не усомнился в этом. Но он знает. Ничто не проходит мимо него.