Я объявляю войну
Шрифт:
– Да как ты мог даже подумать! Мы с тобой старые волки... Столько прошли вместе, пуд этой самой... соли съели. Если за этим парнем действительно стоит крупная группировка, надо не ругаться, а разобраться спокойно. Они, может, того и хотят, чтобы мы перегрызлись.
– Ладно, я пошутил... Но ведь грабят-то в основном свои... Чиновники бюджет, мы - таких, как мы сами... Согласись. Поневоле задумаешься. Нарушать можно официальные законы, но не наши, не джентльменские... Артеков проговорил это небрежно, но Сорокин уловил холодный неприятный блеск, мелькнувший и в глазах, и в очках Артекова. Для красного словца о джентльменских законах он раньше
Глава 11
Пока Стас загонял "ласточку" во двор, Андрей прошел к колодцу и выплеснул себе на голову ведро ледяной воды. Из-за сарая с заднего двора доносился оживленный женский говор. Подошел Стас, подмигнул:
– Ассамблея.
Екатерина выпустила из сарая кур и трех поросят. Повизгивая от радости, поросята носились по загону, распугивая пестрых хохлаток. У самой двери белый - грудь колесом - петух враждебно косил немигающим глазом на визгливых носатых пришельцев.
– Ниф, Наф и Нуф. Как их Юрка различает, ума не приложу, - пожимая плечами, говорила Екатерина.
– Ты зачем их сюда запустила?
– спросил Стас. Он снова оказался в привычном мире - житейских забот, простых радостей и домашнего покоя. Настроение его заметно улучшилось.
– Надо же показать людям...
– Екатерина уперла руки в крутые бока.
– Как вы долго...
– сказала Лидия Васильевна.
– Мы заждались, глаза проглядели.
– Все?
– Андрей покосился на Наташу, она переоделась, ушила какой-то летний сарафан Екатерины и из вчерашнего симпатичного перенька превратилась в притягивающую взгляд женщину. Такой близкой, по-домашнему доступной он её себе не представлял.
– Как дела?
– озабоченно спросила Лидия Васильевна.
– Все нормально. Говорил со следователем. Розыск идет. Звонил домой, соседу. Там тоже нормально. Были в редакции, похороны Игоря в понедельник...
– Мы поедем, имей в виду. Обязательно, - вставил Стас и значительно посмотрел на Екатерину. Та промолчала.
Лидия Васильевна вздохнула и перекрестилась. Наташа вопросительно взглянула на Андрея.
– А что у нас на обед-то?
– спросил Стас.
– Окрошка. Вас ждем.
– Да здравствует окрошка, - Стас хлопнул и потер ладонями.
Андрей взял под руку Лидию Васильевну и Наташу, незаметно сжав Наташин локоть. Двинулись к веранде.
Женщины успокоились: мужчины вернулись, новых неприятностей не предвиделось, впереди был обычный дачный вечер, с неторопливыми выходными делами.
– Парилку включила?
– негромко спросил Стас.
– Естественно, - Екатерина уже утратила настороженность. Пока не было Стаса, она показала гостям, дом, сад, непростое свое хозяйство и оттаяла от похвал и комплиментов. Вместе набрали зелени и приготовили окрошку: летом её Стасик иной еды не признавал. Квас Екатерина ставила сама - на ржаных сухарях, с клюквой и изюмом.
За делами и разговорами успокоилась и Наташа: среди неспешной домашней суеты и безмятежности, порядка и уюта, среди цветов и зелени тревога постепенно затихла. Когда рядом нормальная жизнь, о страшном не думается. Андрей украдкой бросал на неё короткие взгляды, Наташа ловила их, отвечая едва заметным движением губ.
После обеда Екатерина отправилась готовить баню, Лидия Васильевна пошла за ней, помочь. Андрей, взял под руку Наташу и почувствовал, как она вся замерла и напряглась.
– Пойдем, прогуляемся?
– шепнул он, - Я покажу тебе березовую рощу.
– Вы далеко?
– улыбаясь спросил Стас.
–
Стас взял кухонный нож, похожий на саблю и задумчиво смотрел на высокую вишню. Потом бережно снял со ствола крупный янтарный сгусток вишневого клея, пояснил:
– Юрка, стервец, любит его жевать... Наталья, имей в виду: первыми парятся дамы. У нас это дело очень долгое. Целое мероприятие. Не опоздайте.
– Успеем, - отозвался Андрей.
Белоногая роща начиналась за ржаным полем, березы в густой траве сбегали по склону пологого холма к узкой извилистой речке, за которой открывалась широкая зеленая равнина. Андрей случайно открыл это место в прошлом году, и любил здесь бывать один. Сейчас он хотел показать его Наташе. Ему казалось, что все здесь наполнено первозданным покоем и тишиной, от которой самые простые мысли приобретают глубину и сокровенный смысл. Правой рукой он придерживал её под руку, левой - теперь уже привычно - чувствовал пистолет под ветровкой. Тяжелый "Вальтер" напоминал о существовании другого, враждебного мира, с продажными людьми и жестокими порядками. Он пребывал в странном состоянии: здесь текла иная жизнь, существовала иная цивилизация, зачем ему здесь оружие...
Солнце садилось за холм, и деревья отбрасывали на склон длинные фиолетовые тени. На опушке он сорвал несколько ромашек, у края поля васильков, и, протянув Наташе, дрогнувшим голосом проговорил:
– Это, конечно не розы, но...
В зыбких лесных сумерках стволы берез сияли мраморной белизной, от них словно исходило мягкое свечение. Верхушки деревьев раскачивались на фоне светлого ещё неба, и казалось что кружится голова. Андрей расстелил ветровку, незаметно подсунув под её край тяжелый пистолет. Потом подхватил на руки и осторожно опустил на ветровку безмолвно повиновавшуюся ему Наташу. Ее откинутые назад волосы разметались по траве. Она показалась ему необыкновенно красивой и близкой, казалось невероятным, что это чудо могло принадлежать ему. Она увидела над собой его склоненное лицо, зовущие глаза и, потянулась ему навстречу...
А из-под неловко сдвинутой ветровки, тускло поблескивал в сочной зелени вороненый ствол пистолета.
Глава 12.
Парились, когда на землю опустилась ночь. Разомлевшие выбегали из бани в темноту и поливали друг друга колодезной ледяной водой, при этом Андрей стонал, Стас повизгивал.
В предбаннике тускло светила голая электролампа. Пахло мятой, березой и квасом. На самодельном деревянном подносе горой возвышалась редиска, зеленый лук и запотевшая банка соленых огурцов. В чугунке белела очищенная картошка, рядом эмалированная миска с нарезанной колбасой.
– Все, - скомандовал Стас.
– Теперь за стол. Достань - вон там, в банке под скамьей - мой любимый наркотик. Я нарежу.
– Что, что?
– не понял Андрей.
– Сало, - пояснил Стас.
– Я от него балдею. Особенно под водочку идет.
Стас выставил на стол небольшие граненые стаканчики, он почему-то звал их "осколками империи", извлек из ведра с водой охлажденный квас и разлил по стаканам водку.
– Помянем Игорька...Светлая ему память. Пусть земля ему будет пухом, Стас поднял стакан и залпом выпил. Дождавшись, пока Андрей сделает то же самое, откинул голову, он был серьезен, тень набежала на лицо. Когда-то им приходилось поминать погибших товарищей, привычное было дело. Но то было давно и в чужой стране, теперь друзья стали погибать здесь.