Я объявляю войну

Романовский Владимир Дмитриевич

Сценарий был прост. После выстрелов Жора, водитель Сорокина, подгоняет "БМВ", подбирает налетчиков с мешком и уносится прочь. Дорогой, в ближайшем дворе, снимают с номеров белую самоклеющуюся пленку с фальшивыми цифрами, парочка профессионалов переодевается, Жора отстегивает им гонорар, они выходят и спокойно отправляются на вокзал. До вечера сидят в ресторане, потом - на поезд и в Питер. Деньги Жора передает Кроту, и тот привозит их на дачу Артекова...

А потом начались роковые случайности. У охраны оказались боевые патроны. Кто должен был заменить обоймы?
– Сорокин. Казалось бы, чего проще: обоймы хранятся на отдельной полке, открыл сейф, заменил и все. Какие проблемы? Кассиршу

Сорокин представил как скромную овечку. Свой выбор он обосновал довольно убедительно: "Вызывает доверие. Идеальный свидетель и для ментов, и для акционеров, и для прессы". На деле она оказалась довольно решительной девицей и повела себя так, как никто не предполагал.Артеков никогда никому не доверял, тем более своему коммерческому директору. Его достоинства - рассчетливость, фантазия, деловой нюх и здоровый цинизм поразительно уживались самонадеянностью и почти младенческой тягой к удовольствиям. Приходилось мириться, так уж сложилось, что Сорокин незаметно стал его правой рукой. Теперь Артеков клял себя последними словами. Чтобы дело было сделано хорошо, надо делать его самому. Впрочем, в глубине души он считал, что абсолютно надежных людей вообще не существует, бесполезно искать. Риск оставался в любом случае, кто не рискует, тот не выигрывает, но чтобы так бездарно провалить дело...

Время шло, и теперь он сам, Артеков, постепенно и неумолимо превращался в потерпевшего. Он снова схватил багровую трубку и позвонил Сорокину.

– Что нового?
– голос Артекова звучал предельно угрожающе, хотя они и считали друг друга чем-то вроде старых приятелей.

– Веня, да не дергайся ты так. Нам это вредно. Все почти нормально, надо только подождать. Не суетись. Через ГАИ мы установили личность и адрес этого водилы в желтых "Жигулях". Андрей Николаевич Безуглов, какой-то третьесортный инженеришка из этой "Зари", что возле банка. Скорее всего, он случайно там оказался... Если потребуется, вечером явимся к нему домой и потрясем. А сейчас подожди ещё немного, имей терпение.

– Третьесортный?!
– вспылил Артеков.
– Как же его упустил твой первосортный Жора, да ещё на "БМВ"?

– Веня, улицы же забиты машинами... Не протолкнуться, - сконфуженно оправдывался Сорокин.

– Для него не забиты, а для вас не протолкнуться...

– Случайность это, повторяю. Закон совпадения случайностей и превращения их в гадость... Диалектика, мать её.

– Что ещё по нему?
– перебил его Артеков, решив, что наверняка Сорокин слегка навеселе. Уж слишком разговорчив.

– Живет с матерью. Адресок имеется. Я вот что думаю. Наталья, кассирша, она ж не дура. Может их напугали, и они дали деру. Одумаются, позвонят. Тебе или мне. Тогда и решим... Или привезут...

– Ты что совсем ни черта не соображаешь?!
– снова вскипел Артеков. Если она их привезет, все провалилось...

– Да понимаю я... Не дергайся, подожди, шеф. И нас не тормоши.

Артеков положил трубку и снова задумался, и в этот момент раздался звонок Наташи. После разговора с ней к нему вернулось хладнокровие. Обстановка была предельно ясной: кассирша из свидетеля нужного превратилась теперь в свидетеля опасного. Если её оставить в живых, деньги придется возвращать в банк. Если же доводить задуманное до конца, от неё следовало срочно избавляться.

Он резко поднялся и вышел в приемную. Дежурный, Борис Телегин, белобрысый парень с насупленным лицом, глазами кота и фигурой молотобойца, вытянулся перед ним и с самым преданным выражением на лице.Артеков кивнул головой, приглашая его войти в кабинет.

– Боря, деньги нашлись. Сейчас звонила Дегтярева. Она сидит дома. Одна с этим мешком, понял? И ждет нас... Где Серый?

– Дома.

–

Срочно свяжись. Отвезешь его к кассирше. Вот адрес и телефон на всякий случай. Пусть едет на своей машине. Следом за тобой. Встанешь где-нибудь поблизости. Сам не ввязывайся. Ты числишься у меня и должен быть вне подозрений. Ты понял? Девка эта все испортила. Сейчас вопрос стоит так: или она, или деньги... Иначе, зачем мы все начинали... Когда Серый выйдет, пусть пройдет рядом с твоей машиной и бросит тебе мешок. Деньги заберешь, где-нибудь по пути отстегнешь ему 5 тысяч, и пусть исчезнет. Доставишь мешок ко мне на дачу. Язык за зубами. С ним поосторожней, ни слова. И вот что, следи за подъездом. Чтобы он не исчез с деньгами. Два миллиона - не шутка, этот гонорар Серый и за двадцать лет безупречной киллерской службы не заработает, понял?

– Он не такой, шеф, я его давно знаю, - прогудел Телегин.

– Знаешь что, дорогой мой Телега... Не учи ученого. Посмотрим, теперь, как эта скотина Сорокин будет корчиться. Хрен он у меня получит. Простого дела доверить нельзя, за что ему платить? А на тебя я полагаюсь, дорогой. Давай в темпе. Пока девка не выкинула ещё какой-нибудь номер...

– Какой номер, шеф?

– Какой, какой! Подождет, подождет, да и сдаст мешок в милицию... Как только деньги окажутся у тебя, звони. Или, если что-то непредвиденное. Все понял?

Телегин кивнул.

– Действуй быстро. Пока она там одна, а если к ней заявится подруга, или какой-нибудь ухажер, что тогда? Еще один свидетель? Имей в виду, если что-то случится, я не прощу. Хватит с меня Сорокина. Ты меня знаешь. Второго прокола быть не должно.

Зазвонил телефон и Артеков поспешно поднял трубку.

– Кто? Какая редакция? "Московские новости"? А, понимаю. Тогда слушайте...

Телегин поднялся и, увидев нетерпеливый жест Артекова, быстрым шагом направился к выходу.

Серый ждал в условленном месте. Они встали рядом у витрины магазина, делая вид, что разглядывают товары.

– Рассказывай, - коротко бросил Серый.

– У нас мало времени, - начал Телегин.
– Поедешь за мной. Здесь недалеко. Я заеду во двор, а ты встанешь на улице. Дом я тебе покажу. Он один там такой - 22-х этажный. Первый подъезд, 5-й этаж, квартира 21. Очко, понял? Поднимайся по лестнице, чтобы не мелькать в лифте.

– Не учи, Телега. И покороче. Мне некогда, - прервал его Серый. Он привык действовать, а не разговаривать.

Телегин повернул к нему голову: черные, близко поставленные глаза Серого были холодны и беспощадны. Он поспешно отвел взгляд:

– Я буду ждать тебя в машине. Пройдешь мимо, бросишь сумку, и разъезжаемся. Встречаемся здесь же. Я отдам гонорар.

– Сколько ехать?
– бросил Серый.

– Отсюда минут двадцать.

– Значит, встречаемся часа через полтора. А если она не одна?

– Одна. Шеф ей никого велел ей впускать, кроме тебя. Скажешь - от Вениамина Семеновича.

– А если...

– Днем её подвез домой какой-то инженеришка. Если вернется, уберешь и его.

– А бабки?

– Получишь вдвое. Соответственно.

– Втрое, - жестко отрезал Серый.

– Окей, - согласился Телегин.

Серый нацепил темные очки и зашагал к перекрестку. Почему его прозвали Серым, подумал Телегин, он же черный, как черт.

Глава 3

Андрей включил телевизор и опустился в кресло. За окном над крышами синело ясное небо. Он огляделся: стандартная мебель времен застоя - диван, кровать, журнальный столик, два полужестких кресла, книжный шкаф, на полу видавший виды небольшой ковер с восточным орнаментом, на стенах - несколько картин - репродукций в золотистых рамках, несколько крупных фотографий. Атрибуты незнакомой ему жизни, экспонаты чужой неизвестной цивилизации.