Я обязательно спасу Тот

Соколенко Мария Павловна

Роуз я даже описывать особо не буду - растрепанные волосы, пухлое лицо. Сама вечно с бутербродом в руке.

Нэнси целует меня в щеку - как обычно - дальше её жертвой становится Ким.

– Ну Зая!
– обожаю это обращение. Нэнс, будто маленький ребенок, вытягивает губы и становится рядом с парнем, требуя, чтобы её приласкали. Эндрю целует девушку, Ким с тоской и восторгом смотрит на эту пару.

Ким всегда восторгалась ими. "Крутые ребята". На самом деле, ей просто по душе такая компания, она тоже хочет поступить в Колледж Культуры (для меня это училище), во всем им потакает и слушается.

Покупает выпивку, сигареты, дает деньги... Даже не удивляюсь, что её отец из дома выпер. Не выдержал, да.

Я, кажется, оживаю только тогда, когда к нам приходит Мелани.

Нет первого, что бросается в глаза - каждая деталь дополняет друг друга так, что создается абсолютно единый образ. Так как я знаю Мелани с детства и повидала все её метаморфозы, она не может привлекать меня чем-то определенным.

Она не особо выбивается из данной компании, часто улыбается и общается со всеми. Курит, но меньше, чем остальные, пьет и из привычки качает коленом. Но для меня она всё равно остается несколько другой - всё видно в деталях. Во взгляде, манерах, даже макияже и одежде.

Как обычно, я поднимаюсь на ноги и теперь стою, глядя на сидящих сверху-вниз. В разговоре почти не участвую, изредка натягивая улыбку и лениво, будто в тумане, воспринимаю происходящее. Не хочется ни пить, ни заниматься еще чем-то, но меня утаскиваю с собой в здание училища.

Буфет - слишком роскошное название для маленькой комнатки с ободранным полом и единственным нормальным столиком. Нэнси покупает булочки и чай, все принимаются за трапезу, но я продолжаю стоять, нарочно пропуская возможность сесть. Снова и снова рассматриваю комнату, наблюдаю за людьми, изучаю взглядом еду на прилавке и думаю, не купить ли мне чего-нибудь перекусить.

Было намного проще, когда у Ким еще был свой дом. Тогда нам с Мел удавалось ускользнуть от остальных, соврать, что нам пора на автобус, а самим уйти гулять дальше. В такие моменты я чувствовала себя особенно хорошо.

Но, увы, всё изменилось.

– Куда-а?
– Ким чуть ли не возмущенно вскидывается, так и не успевая сделать глоток какой-то зеленой слабоалкогольной мути.
– Так рано? Сейчас же... Всего половина четвертого!

– А ты уже успела выпить три бутылки.
– холодно замечаю я, закидывая ручку рюкзака на плечо и ожидая, когда Мелани попрощается с остальными. Мне это не нужно.

Мелани, это брутальное внешне, но до нелепости доброе на самом деле существо смотрит на Ким с таким видом, будто про себя решает какую-ту сложную задачу.

– Ну так приезжай позже.
– говорит она, пожимая плечами.
– Родителей дома нет, Натали и Ник приедут поздно вечером.

– Мел, Мел, подожди!
– Ким вскакивает на ноги и ставит бутылку на место, где сидела секунду назад. Затем выравнивается во весь свой рост и мне приходится вскинуть голову.
– Может, завтра у тебя? Если родителей не будет.

Я с ухмылкой смотрю на лицо Мелани, мол "Вот теперь-то ты порадуешься своей доброте".

– Сегодня решим.
– слегка охрипшим голосом говорит брюнетка.
– До вечера.

Мы идем в полной тишине до одного из многочисленных торгово-развлекательных центров, по пути останавливаясь у светофоров.

– Я, конечно, понимаю, что ей некуда идти...
–

осторожно начинаю я.
– Но это уже наглость. Я имею в виду... Наглость - жить у друга, до и еще подставлять его. Так. Ты должна поговорить с ней.
– я обращаю взгляд на лицо Мел, а она бросает в мою сторону короткий взгляд.
– Или это сделаю я. Если у неё проблемы, это не значит, что они должны быть и у тебя.

– Брук.
– Мелани качает головой.
– Не будет никакой гулянки. Мне папа хребет вырвет, если узнает. Да и... Нет, не будет. Я не буду толковать Ким об этом, просто скажу и всё.

До самого вечера мы сидим на крыше здания и разговариваем. И я даже боюсь думать о том, что Мел, наверное, является чуть ли не единственным человеком, с которым я могу общаться настолько открыто.

– Итак.
– я отпиваю колы и обращаю задумчивый взгляд на постепенно темнеющее небо, обдумывая задание.
– Что бы ты подумала, если бы встретила меня на улице? С учетом того, что мы не знакомы.

Мелани хмыкает, оценивает задание и начинает говорить:

– Я бы подумала, что ты очень занятой человек, что у тебя постоянно много дел. У тебя немного грозный и задумчивый взгляд. Из-за этого создается впечатление, что если тебя кто-то позовет из толпы, ты не обернешься, а продолжишь идти дальше.

Я понимающе киваю, а губы трогает едва заметная усмешка.

– Порой тебя бывает сложно оторвать от мыслей.
– продолжает Мел, хоть и видно, что делает она это неохотно.
– Часто задумываешься о чем-то и не хочешь возвращаться в реальность, поэтому тебя приходится каким-то образом "приводить в чувство". Ты и идешь, вся в мыслях.

– Они как... оболочка. И наполнение.
– меня одолевает желание объяснить все подруге. - Мне всегда больше нравилось думать, чем говорить. И с тобой тоже так.

Солнце скрывается за крышами высоких зданий. На всех нас падает одна большая тень, серовато-голубое небо наводит на депрессивные мысли, а холодный ветер обдает своим ледяным дыханием и заставляется сильнее укутаться в куртку.

Мы расходимся, когда вокруг окончательно темнеет. Я добираюсь до дома к шести, но в квартире пусто.

Меня зовут Брук. Брук Дженкин, мне 17 лет и я учусь в специализированной школе с углубленным изучение биологии и химии. Если говорить честно, учеба в школе ничего мне не дала, уроки я нещадно пропускаю, а с одноклассниками почти не общаюсь. Я не вхожу в элиту, как моя хорошая подруга Ребекка, речь о которой пойдет позже, не веселюсь с ребятами из параллели, как Ким, и не... В общем, не делаю ничего, чего следует делать подростку. Я слушаю музыку, мечтаю и развлекаю себя сама.

Когда в нашу страну пришла война, я была встревожена, но не особо. Воевали на востоке страны, к нам в город приехало просто огромное множество тех, кто бежал от военных действий, в нашем классе прибавилось пять человек. Но, как оказалось, на этом неудобства не закончились, ведь вместе с более-менее адекватными жителями востока к нам перебрались и те, кому мы были не особо рады. На город нахлынула волна грабежей, мародерств, разбоев и набегов на общественные места. Но, несмотря на это, я продолжаю без особой опаски гулять и проводить время в центре города до самого вечера.