Я один, ты одна…
Шрифт:
Им пришлось проехать три раза, чтобы перевезти и раздать все сено. Когда Хэлен, девочки и Брайан вернулись в конюшню, было уже одиннадцать.
— Зайдешь на тыквенные оладьи? — пригласила Хэлен Брайана. Тот согласился.
— Я слышал, ты собираешься пойти на танцы с моим братом? — спросил парень Пэтси.
Девочка застенчиво улыбнулась:
— Люк меня пригласил.
— А что за танцы? — поинтересовалась Хэлен.
— Они называют их «Снежный ком», — сообщил Брайан. — Это рождественские танцы для старшеклассников.
— Здорово, —
— Через пару недель.
— В таком случае, Пэтси, тебе нужно обзавестись красивым праздничным платьем, — сказала Хэлен.
Девочка беспомощно улыбнулась и пожала плечами.
— Наверное.
— Брайан, — вмешалась Дотти, — Дейви говорит, что у тебя много лошадей. Можно, я как-нибудь приду посмотреть на них?
Дейви был одним из братьев Брайана — ровесник Дотти.
Тот кивнул.
— Конечно можно. Заходи как-нибудь после школы.
Брайан выпил две чашки кофе и съел пять тыквенных оладий, пока Хэлен раскатывала тесто для сладких пирожков, а Пэтси под ее руководством делала клюквенное желе.
Хэлен хотелось все бросить и взбежать наверх, к Нику, но что-то ее удерживало.
Ей было интересно, о чем он сейчас думает, что чувствует.
А вдруг он жалеет о случившемся? Николас так долго и решительно сопротивлялся! Хэлен никак не могла унять ноющего беспокойства в своей груди. Проснувшись, она и не думала об этом. Теперь, спустя четыре часа, ее охватило необъяснимое волнение.
На кухне появилась Дотти.
— Дядя Ник хочет чашку кофе. Я сказала ему, что сварю и принесу, а он ответил, что сам спустится.
Хэлен подняла глаза: Николас стоял на лестнице.
Он не улыбался. Просто стоял, опираясь на костыли и глядя на нее. По взволнованному выражению его лица Хэлен поняла, что Ник тоже охвачен беспокойством и тревогой. Все ее сомнения развеялись как дым. Она так любила его! И вот наконец судьба дала ей шанс это доказать, сделать любимого человека счастливым.
— Ник? — мягко произнесла Хэлен. Ее глаза говорили: «Добро пожаловать, любимый. В мое сердце. В мою жизнь».
Николас поколебался, облизнул губы и спустился на одну ступеньку. Потом тоже смущенно улыбнулся.
Хэлен обуяла радость, ей хотелось громко засмеяться, затанцевать или сделать еще какую-нибудь глупость. Ей захотелось подойти к Николасу, обнять, поцеловать.
Но вряд ли он одобрил бы такое бурное проявление эмоций: он не станет трубить на весь свет о своих чувствах. Поэтому Хэлен ничего не сказала, только глаза и улыбка выдавали ее радость.
Она слегка подтолкнула ногой стул и поманила Николаса испачканной в муке рукой.
— Проходи. Садись.
Николас прихрамывая обошел стол. Дотти налила ему чашку кофе, и он сел, попивая горячий напиток и поглощая оладьи, пока Брайан рассказывал, как хорошо они накормили скот.
— Прекрасно. — Николас одобрительно взглянул на своих племянниц
Хэлен вымыла руки, перешагнула через Сью, которая играла на полу со своими куклами, и подошла к столу. Потом как можно более небрежно взяла со стола чашку Ника и снова наполнила ее. Отпив небольшой глоток, Хэлен поставила чашку на место.
На какое-то мгновение рука ковбоя задержалась на столе. Затем он осторожно поднял чашку и, поднеся ее к носу, вдохнул аромат крепкого кофе. Хэлен стояла рядом, глядя на него. Ник коснулся края чашки губами, отпил именно там, где отпила она, и взглянул ей прямо в глаза.
— Как ты думаешь, Хэлен, клюквенное желе уже готово? — спросила Пэтси.
— Что? — Хэлен обернулась. — Сейчас посмотрю.
Николас продолжил разговор с Брайаном. Вот он обнял Сью, которая подошла и прислонилась к нему. Вот он почесал подбородок.
Но куда бы она ни пошла, что бы она ни делала, Хэлен все время чувствовала на себе взгляд его темных глаз. Еще несколько часов, уговаривала себя девушка, и она сможет прикоснуться к нему губами.
Хэлен быстро поняла, что для Николаса и его племянниц День Благодарения не был особенным праздником.
На прошлой неделе, когда она спросила Николаса, в какое время лучше отметить памятный день — днем или вечером, он ответил: «А какая разница?»
— Я хочу все сделать так, как вы привыкли, — Хэлен пыталась узнать побольше о традициях его семьи.
— Я привык кормить скот и есть консервированную тушенку.
— В День Благодарения? Но дед, конечно…
Николас пожал плечами.
— Последние пару лет нас приглашали в гости, и Юлиус не отказывался. Так что мне все равно.
— Зато мне не все равно, — заявила Хэлен.
Пэтси и Дотти тоже не проявили должного энтузиазма.
— Мы могли бы поесть гамбургеров и пойти погулять, — предложила Дотти.
— Нет. Я собираюсь приготовить праздничный обед, — сказала Хэлен. — А вы будете мне помогать. Все. Это часть праздника. И это очень важно.
Хэлен не была обескуражена их равнодушием. Нужно время, чтобы оценить прелесть такого праздника, как День Благодарения, философски сказала она себе… Время и тепло любви, которое может дать только семья.
Насколько она помнила, в каком бы уголке мира ни находилась ее семья, все члены ее всегда соблюдали эту чисто американскую традицию, пусть даже не всегда традиционным способом.
В Мехико на День Благодарения они ели индейку, в Бангкоке — цыпленка и поджаренные каштаны.
Но если праздничный стол менялся, то волшебство этого дня оставалось неизменным. Родители Хэлен всегда говорили, что этот праздник — день, в который надо с благодарностью вспоминать прошлое, с надеждой смотреть в будущее и, что самое главное, благодарить Господа Бога за тепло и доброту, любовь и понимание тех людей, которые тебя окружали.