Я один вижу подсказки 6
Шрифт:
Это странное чувство не покидало её.
«Почему ему так везёт?!»
Первый день сменился вторым, второй — третьим, и каждый раз, просыпаясь, она видела перед собой его застывшую фигуру. Со временем это начало раздражать.
В какой-то момент Лета задумалась
«Я не могу смотреть на него вечно…»
Впрочем, она тут же осеклась:
«Я не могу выйти. Снаружи чудовище…»
Девушка чувствовала себя в ловушке.
На четвёртый день произошло то, чего она уже почти перестала ждать. Парень наконец зашевелился. Точнее, это было похоже на едва заметное движение.
Сначала Лета услышала звук. Затем её взгляд упал на его рот, который медленно открылся. Это было похоже на беззвучный крик, и из тёмного провала губ появился ворон — огромный, чёрный, как сама тьма.
Ворон пугал её до дрожи, особенно когда расправил свои крылья. Эта демонстрация силы заставила Лету отступить.
«Что это такое?!»
Она сделала несколько шагов назад, готовая бежать, несмотря на опасность снаружи. Ей казалось, что безопасного места больше нет: ни здесь, ни там. Но ворон не обратил на неё внимания.
Он взмыл вверх, к своду каменной пещеры, двигаясь так, словно для него не существовало материального мира. Впрочем, он сам казался нематериальным.
«Что это за просветление такое?!»
Лета не знала всего. Несмотря на своё происхождение из семьи Мизури, ей не хватало опыта. Этот ворон мог быть как нормальным явлением, так и чем-то совершенно необычным.
Она
— Алексей, ты в порядке?
Кто бы мог подумать, что в этот момент он дёрнется, откроет глаза, привычно улыбнётся и ответит:
— В порядке ли я? Конечно. Зачем ты спрашиваешь?
И снова эта его улыбка — такая, будто у него всегда всё хорошо. Будь то работа, сражение или момент, когда он только что очнулся и выпленул воду. Одна и та же, неизменная улыбка.
Лета почувствовала зависть. Ей такое было недоступно.
— Да потому! Ты что, словил просветление?
— Нет.
Слово прозвучало как «нет», но его улыбка говорила «да», что только сильнее раздражало Лету.
Она решила не упоминать ворона. Тем более что тот снова начал вести себя вызывающе.
— А ты чего такая испуганная? — Алексей встал и потянулся, разминая затёкшие мышцы. — Как долго я был в медитации?
— Три… Нет, четвёртый день.
— Что? Так долго? — удивился он, осмотрел свою деревянную руку, потрогал её и, словно придя к какому-то выводу, заявил:
— Что ж… Идём. Нам пора выходить из шахт!
— Но как? Там этот!
— Не переживай. У меня есть способ. Если ты не знала, то в нашей деревне я подрабатывал проводником. Доведу тебя в лучшем виде.
Его слова не вызвали у неё доверия. Алексей всегда слишком много хвастался. Впрочем, как и её брат.