Я один вижу подсказки 9
Шрифт:
Тем не менее для Ярославы, как и для всей семьи, его слово было весомо. Никто не решался пойти против его воли, даже когда казалось, что он ошибается.
Это касалось не только Ярославы, но и всех присутствующих. Поэтому у отца выработалась дурная привычка: в напряжённые моменты он начинал кричать, как будто терял над собой контроль.
К несчастью для Николая, сама Ярослава унаследовала его характер. Она тоже не умела сдаваться, поэтому девушка указала пальцем на сидящую рядом Айгуль и твёрдо заявила:
– А почему
– Можно что? – переспросил отец.
– Она уже прошла четыре испытания и готовится к пятому! Скоро она будет на одном уровне с тобой!
Все взгляды невольно обратились к Айгуль. Её положение действительно было особенным. Она стремилась к испытаниям с одной целью: найти дорогого ей человека. Того, кто исчез, но остался жить в её памяти.
У неё была слепая вера в то, что если долго пытаться, если не сдаваться, то она сможет его найти. И именно эта вера продолжала вести её вперёд, как путеводная нить.
Поэтому Айгуль спокойно, но сдержанно ответила:
– Я старше тебя, Ярослава.
– И что? – фыркнула та.
– Я беру большие паузы между испытаниями. Я не рвусь туда ради приключений.
Она помолчала, а потом добавила:
– Ты ищешь битвы, хочешь проверить себя. Сама скажи, разве такое поведение не безрассудно?
Ярослава не ответила, так как сильно уважала мнение Айгуль. Но во взгляде девушки уже горел огонь. Все знали, что она не отступит просто так.
Вообще, все присутствующие, даже Травинка и Небула, пытались отговорить Ярославу от прохождения четвёртого испытания.
Оно считалось переломным: переходом от новичка к опытному, к тем, кто уже по-настоящему готов ко всему. Кого уж точно не «жалели».
А потому и опасности там были куда серьёзнее. И никто не хотел, чтобы Ярослава уходила. У всех был один аргумент:
– Нужно подождать…
Но Ярослава не понимала:
«Чего именно ждать?!»
Она решила озвучить мысли:
– Чего ждать? – кулаки девушки сжались. – Пока нас всех в этом проклятом Севере не перебьют?!
Каждый раз, когда она говорила это, следовал один и тот же ответ:
– Подожди, когда твой брат вернётся… Он всё решит.
Эти слова действовали на неё как яд. Её красивое, юное лицо тут же искажалось от злости. Она слышала их слишком часто. И в какой-то момент не выдержала. На губах прорезались горькие, жестокие слова:
– Мам… очнись. Прошло ЧЕТЫРЕ ГОДА.
Она сделала паузу, а потом медленно и холодно добавила:
– Он не вернётся.
Повисла густая и тягучая тишина. Та, что наступает, когда больше нечего сказать, потому что всё уже сказано. Да, их сын раньше задерживался. Иногда на неделю, иногда на две. Но четыре года?
В глубине души каждый из них знал: их прекрасный сын, Алексей, скорее всего, уже не вернётся. Нет, никто не произносил это вслух. Просто… эта мысль давно поселилась в их сердцах.
Он ведь был выдающимся.
Особенно Николай задавался этим вопросом, ведь он знал секреты сына. Только даже он, сжав губы, признал:
«То, что ты в чьих-то глазах выдающийся, – не означает, что у тебя есть справка о бессмертии…»
В зале послышались приглушённые вздохи. Семья ещё пыталась сдерживать эмоции, но трое хобгоблинов не могли этого скрыть.
Каждый раз, думая о своём хозяине, их лица перекосило от сдерживаемого плача. Они тихо всхлипывали, сидя за столом, утирая слёзы пальцами.
И вдруг, в этой скорбной тишине, среди тяжёлых мыслей и воспоминаний об Алексее Некрасове, послышались шаги.
Топ. Топ.
Глухой звук подошв. Будто кто-то медленно спускается сверху, совершенно не прячась. Под его ногами скрипели деревянные ступени лестницы.
Все мгновенно замерли:
«Опасность?!»
Это уже случалось. Иногда в дом пробирались воры из племени Верхура, надеясь найти что-то ценное.
Семья знала, как звучат шаги таких воров: тихо и осторожно. Только эти шаги были другими.
В любом случае все вскочили, готовые к столкновению с «незваным гостем». Пока тот не появился в дверном проёме.
Он был одет в чёрный костюм, идеально сидящий по фигуре. На ногах – кожаные сапоги. Волосы уложены, будто он только что вышел от портного и парикмахера.
Молодой парень, подтянутый и высокий. На лице уверенная улыбка; кто-то посчитал бы её дерзкой.
В его глазах не было ни боли, ни следа грусти. Как будто он только что вернулся с дневной прогулки: подышал воздухом, полюбовался небом, и пришёл сюда.
Он оглядел всех присутствующих, задержал взгляд на Айгуль, на Ярославе, на отце… И спокойно произнёс:
– Вы всё суетитесь?
***
Когда зашёл в зал, то увидел знакомые лица. Те, мягко говоря, были в шоке. Замерли с разными выражениями: от непонимания до ужаса. На ум сразу пришла мысль:
«Неее… Что-то тут не так…»
Они выглядели слишком «постаревшими». К примеру, отец… он стал каким-то стариком. Он и раньше выглядел таким, но сейчас – совсем плохо.
Мама выглядела лучше, но мне ещё не доводилось видеть под её глазами мешки.
«Это новая мода? Интересно…»
Единственная, кто радовала своей внешностью, – это Айгуль. Вчерашняя восемнадцатилетняя девчонка превратилась в умопомрачительную красотку со спортивным, соблазнительным телом.
Тело просто «чистая любовь в своём совершенном виде». Его нельзя было спрятать даже за платьем. Наоборот, оно только подчёркивало и усиливало эффект.
«Вот такие изменения я люблю».
Я внимательно разглядывал их, они – меня, и в какой-то момент словно произошёл «взрыв»: все одновременно покинули свои места за столом и начали меня обнимать.