Я, он, она и другие, или Почти детективная история, полная загадок, всеобщей любви и моей глупости

Клионская Ольга

Немного прогулявшись по заросшей травой единственной улочке, я почувствовала легкое головокружение. От избытка свежего воздуха и бокала мартини безумно захотелось спать. Я вернулась в дом, поднялась в свою комнату, сняла халат и нагишом улеглась в широкую кровать. Тело с удовольствием ощутило умеренно мягкий матрас и чистые, пахнущие хвоей простыни. Да, это, безусловно, не пыльный пол в избушке на курьих ножках. За последние сутки мне пришлось испытать так много потрясений, узнать столько нового и необычного,

что все это бесконечно утомило меня. Я уснула быстро и крепко.

***

…Проснулась я от какого-то непонятного стука. Открыв глаза, я прислушалась. Через несколько секунд тихий стук повторился. Стучали явно в мою дверь.

– Да, – хриплым спросонья голосом сказала я и подтянула простыню до подбородка. – Да, кто там?

Дверь медленно приоткрылась, и в ее проеме показалась маленькая, худенькая востроносая старушка, с жиденьким пучком седых волос на затылке и в очках, сидящих на кончике носа. Вылитая старуха Шапокляк.

– Я не разбудила вас? – спросила старушка, смущено заглядывая в комнату. В руках у нее был какой-то сверток.

«Так… Мамочка второго мужа, ботаника», – мелькнуло у меня в голове.

– Нет, нет, что вы, я не спала, заходите, – я приподнялась в кровати, продолжая прикрывать простыней голые плечи.

– Вы уж извините за беспокойство, – старушка топталась на пороге. – Вот пришла познакомиться. Вы, наверно, Александра Игоревна?

– Так точно, это я. А вы…?

– Галина Ивановна. Тоже в гости приехала к Марьяне Серафимовне. Так я не помешаю?

– Да заходите, пожалуйста. К чему такие церемонии, только я немного не одета.

– Ничего, ничего, не волнуйтесь, – она наконец-то зашла, оглянулась по сторонам и присела на краюшек стула у кровати.

– У вас тоже комната хорошая, большая. А моя прямо напротив, через коридорчик. Как в гостинице. Я все же вас разбудила. Может, я попозже приду?

– Да сидите, – рассмеялась я и принялась натягивать Манин халат. – А ночью что я делать буду, если весь день в кровати проваляюсь? Все равно нужно вставать. А вы давно пришли?

– С полчаса. Светочка грибы на кухню понесла, Алик пошел купаться, а я вот к вам. У вас ничего не случилось? Мы все вчера так волновались, когда вы пропали. Марьяна Серафимовна всю ночь не спала, все звонила и даже плакала. Вы знаете?

– Да… – медленно проговорила я. – Да… Конечно, я в курсе.

– И он очень переживал, – сказала гостья, имея в виду, видимо, кандидата в мужья. – Так переживал, всю ночь почти ездил, искал вас.

– Да, – снова тупо промямлила я. – Но я уже нашлась, все хорошо.

– Я так рада с вами познакомиться, – старушка пересела на кровать поближе ко мне. – Марьяна Серафимовна так много о вас рассказывала. Как хорошо,

когда люди так долго дружат, так замечательно. А где вы были? Но можете не рассказывать, если не хотите. У меня тоже бывали тайны, – она захихикала.

Я уже покинула кровать и завязывала потуже пояс, халат был великоват. Все мои мысли сейчас были обращены к Мане. Вот секретница! Конспиратор! И с чего это ей надо было убеждать меня в том, что совсем не волновалась? Что за характер!

– А я мама Виталика, – между тем продолжала старушка. – Вы знаете? Он был мужем Марьяны Серафимовны, – почему-то шепотом добавила она.

– Конечно, знаю. Марьяна мне рассказывала. И писала.

– Ой, она такая внимательная, такая хорошая. Виталик до сих пор ее любит, – снова перешла она на шепот. – А можно я вам фотографии покажу?

Не дожидаясь ответа, неожиданная гостья развернула свой сверток и достала оттуда альбом примерно фотографий на сто и средних размеров книжку в мягком переплете. Книжку она протянула мне.

– Вот хочу подарить вам, это работа моего сына. Вы знаете, он очень талантливый, весь в отца. Мой покойный муж тоже был ученым, но он занимался прикладной математикой. И книг у него не было, только монографии. А Виталик уже третью издал. Там его подпись на первой странице.

Я взяла книгу в руки и прочитала на обложке: «Виталий Седых. Дальнейшее развитие теории абелевых функций». Как мило! Я как раз недавно мечтала почитать именно об этом!

– Спасибо большое, Галина Ивановна. Я с удовольствием почитаю на досуге, – пообещала я, а старушка радостно заулыбалась.

– Я тоже до пенсии математику преподавала в средней школе. У меня беспрерывный стаж сорок восемь лет!

– О!

– Да! Представьте только. А вот фотографии, посмотрите, – я подсела к ней и заглянула в альбом. На первой странице за прозрачной пленкой была уже знакомая мне карточка со второго Маниного бракосочетания.

Словоохотливая дамочка минут десять рассказывала о своем замечательном сыне и бывшей невестке, упорно не давая перевернуть страницу. Наконец мне удалось сломить сопротивление сухонькой ручки и заглянуть на следующий разворот.

– А это моя вторая невестка, Ирина, – объяснила Галина Ивановна, а я увидела еще одну свадебную фотографию. Рядом с талантливым ботаником стояла безумно похожая на него женщина-ботаник: маленькая, худая, в очках с толстыми линзами, в строгом синем костюме.

– Очень симпатичная, – одобрила я. – Очень. И они так похожи, как братики. Верней, как брат с сестрой. Красивая пара. И оба так молодо выглядят!

– Вы находите? – дама пожала плечами. – Она неплохая, но уж больно много работает. Дома почти не бывает. Она преподает в нашем университете, доцент. А сын – профессор!